Василий Васильевич засиделся за книгами и к нему послали гонца.
Он незамедлительно встал из-за книг. С удивлением обнаружил, что уже вечер. Магически, за неимением времени очистил руки, надел сюртук и спустился к столу.
Его не приветствовали вставанием, за неимением гостей, древний обычай был мягко подзабыт. Зато он сам обнял супругу, вдыхая тонкий аромат ее духов, поцеловал в заботливо повернутую щеку.
Поприветствовал дочерей, также поцеловав их в щеки.
Ризе он кивнул, и та кивнула в ответ.
Он спросил, чем все занимались. Андромеда-Адди сказала, что читала «Историю людей». Отец похвалил выбор.
Василиса-Баззи и Вероника-Вики, сказали, что читали тоже, не уточнив, что и где.
Очереди до Ниды не дошло, поскольку внесли блюдо с зажаренной индейкой, выросшей до размеров маленького страуса.
Ужин прошел быстро и все, пожелав спокойной ночи, разошлись по комнатам спать.
Конечно умывшись и почистив зубы волшебным порошком.
Заснула Баззи быстро. Она не видела снов, но ночью ее что-то разбудило.
Василиса повернулась и увидела, что изумруды на рукояти сабли горят зеленым цветом и зеленые лучики касаются ее рук и лица. Она протянула руку и коснулась сабли, лежащей на прикроватном столике.
Свет резко изменился, стал более насыщенно зеленым, потом опять ослабел, и она почувствовала голыми ногами влажную, перепрелую почву тропического леса. Было трудно дышать. Но Баззи поняла, что должна вести себя тихо. Было темно, и неба не было видно.
Но присмотревшись, Баззи поняла, что полная луна пробивается сквозь густую листву, и оставляет дорожки света на лужах.
Как-то Василиса почувствовала, словно кто-то ей об этом сказал, что попала в тот лес, откуда появились сегодня две Королевские Кобры. Деревья шуршали в вышине листьями. Где-то пели птицы, и хор насекомых включался в этот оркестр жужжанием.
Было тихо, но Василиса понимала, что тишина обманчива. Стоит неаккуратно ступить, или сделать оплошность и хозяйки леса услышат это и не простят.
Василиса могла справиться с одной из них, с двумя, но не со всеми разом.
Клинок успокаивающе тяжелел в руке, и она пошла вперед.
Впереди Баззи заметила огонек-маячок, не дающий света, и видимый только ей. Она не создавала его, но она и не хотела сюда попасть.
Доверившись сабле и огоньку, она пошла вперед. Лианы свисали и требовали их тронуть и освободить себе путь, но она знала, что это ловушка. Как паучьи нити свисали они, но она знала, что не пауки поджидают ее, а более страшная смерть. Смерть в зубах кобр.
Аккуратно ступая, обходя лианы и убирая более мелкие, не опасные плети цветущих крупными красными и оранжевыми гроздьями растений, она вышла на поляну. Луна щедро лила свой белый цвет, крася все в молочно – зеленые цвета.
Поляна была не большая. Не больше их зала – сто на пятьдесят взрослых шагов.
Посредине поляны была каменная площадка, на которой стоял непонятный каменный обелиск, заросший лианами, мхом и не известными ей цветами. Василиса хотела сделать шаг, но огонек подлетел к ней. Она остановилась.
То, что она приняла за траву, покрывающую поляну, оказалось ряской, покрывающей болото.
Огонек поднялся наверх, затем опустился вниз, и Василиса увидала выступ, затянутый множеством похожих на ежевику мелких лиан. Она руками осторожно раздвинула их, боясь уколоться о шипы.
Там было отверстие. И символ Василиска, такой же, как на сабле. Баззи, не сомневаясь, вставила саблю и скрежет, казалось, огласил всю округу.
