Зло усмехнувшись, я вылез из оврага и опять прислушался.
Определившись точнее, я тихой тенью скользнул в ту сторону. Мне уже было все равно, что будет дальше, главное – скинуть на кого-нибудь тот заряд жгучей ненависти, копившейся во мне с той минуты, как я свалился в яму с изуверски убитым милиционером.
Прижавшись к стволу дерева на уровне земли, я осторожно выглянул одни глазом и присмотрелся к двум вооруженным мужикам, разговаривающим о чем-то на польском. Одним из них был хорошо мне знакомый бородатый мужик, тот, который называл меня москалем, когда нашел в стоге сена.
Стояли они очень удобно для нападения. Дерево за которым я прятался, росло на краю неглубокой ложбины, на дне которой и трепались будущие покойники. Оглядевшись, я увидел метрах в семи очень привлекательное бревнышко со следами топора, а заметив остатки веревки на концах, понял, как принесли сюда сержанта.
Головы поляков были как раз вровень с краем ложбины, но кусты малины прикрывали меня от их взглядов. Осторожно перебирая руками, стараясь не хрустеть сухими ветками, валявшимися на земле, а просто убирая их в сторону, я дополз до бревнышка и также осторожно подтащил его к себе, замирая от любого шороха.
Вернувшись обратно, я заметил что оба поляка настороженно прислушиваются, значит, мой поход за оружием был не так тих, как хотелось бы. Поэтому я сделал то, что должен был. С диким криком, которому позавидовал бы Тарзан, вскочил, оттолкнулся от края оврага и в прыжке с замахом опустил лесину на голову ближайшего поляка.
Кричал я не только для того, чтобы завести себя, но и чтобы ошеломить противников, что у меня прекрасно получилось. Жертва даже не сдвинулась с места, только успела с испугом втянуть голову в плечи.
С хрустом череп раскололся на несколько частей брызнув своим содержимым. К сожалению, лесина тоже не выдержала. Не обращая внимание на падающее тело первого, я, перехватив поудобнее укоротившееся бревнышко, принялся наносить удары по второму, пытавшемуся содрать с плеча ремень винтовки. Второй мужик, похоже, понял, что это бесполезно, и стал закрываться руками, пытаясь защититься. С хрустом повисла одна рука, другим ударом я выбил ему челюсть…
Со стоном упав, поляк уже не пытался защищаться, но это не остановило меня, я продолжал бить, выплескивая все эмоции в каждый удар, и не прекратил, пока на месте второго не осталось кровавое месиво. Отшвырнув в сторону мокрую от крови лесину, я сел на тело первого и вытер забрызганный кровью лоб. В голове мыслей не было, похоже, я сжег все эмоции в этой просто безумной атаке.
Через несколько секунд я пришел в себя и, оглядевшись, даже не попытался отплеваться, просто было уже не чем.
«Ну чего расселся? Надо действовать, вдруг тут еще есть враги!» – Эта мысль заставила отвесить самому себе несколько хлестких пощечин.
Пошатываясь, я встал и поморщился: мышцы закололо раскаленными иглами.
Осмотрев себя, я понял, что придется снова мыться. Однако оставлять захваченное оружие и хабар я даже не подумал, поэтому, вытерев руки о штанины второго мужика, я стал раздевать первого, решив забрать его одежду, как и винтовку.
Что добыча требует чистки и мытья, даже не обсуждалось. Мало того что ворот был весь в крови, так еще и мышцы кишечника расслабились, но для меня эта одежда все рано была во сто крат лучше комбинезона, брошенного у бочажка, пропахшего трупным запахом.
