– Когда мы уже вернемся в Милан, Нико? – внезапно спросила она. – Я очень скучаю по близнецам.
По лицу Павла пробежала мрачная тень, и я поняла, как сильно он переживает за детей.
– Ты же сама мечтала побывать в России, – рассеянно отозвался Павел и налил нам обеим вина.
– Да, но мне уже хочется домой, – капризно ответила Габриэлла. – Мальчишки, должно быть, совсем замучили бедную Марцеллу. Вы знаете, – обратилась она ко мне, – моя сестра их просто обожает, а они, сорванцы этакие, попросту вьют из нее веревки. Хотя тоже очень ее любят.
Павел улыбался, опустив глаза. Странная это была улыбка, печальная и нежная. Мне вдруг стало жаль Павла. Но он и тут не растерялся.
– Предлагаю тост! – весело заявил Павел, подняв фужер. – За скорейшее завершение дел и наше возвращение домой!
Габриэлла тотчас же со смехом поддержала инициативу, чуть ли не залпом осушив свой бокал. Мы с Павлом незаметно переглянулись, словно заговорщики. Из нас троих одна лишь Габриэлла не догадывалась, насколько двусмысленно звучит этот тост и как важно, чтобы пожелание Павла поскорее сбылось.
Я тоже пригубила немного вина, оказавшегося, на мой вкус, чересчур сладким. К тому же я вновь засомневалась в его испанском происхождении. Но, как бы там ни было, оно сделало свое дело, поскольку Габриэлла, отставив свой бокал, внезапно заявила:
– Знаете, хоть мне и жаль покидать вашу милую компанию, но вынуждена признаться – я безумно устала. Вы не против, если я ненадолго прилягу?
– Конечно, дорогая! – тотчас же отозвался Павел. – Тебе надо отдохнуть. А мы с Евгений все равно собирались обсудить кое-какие детали предстоящей сделки. Тебе это будет неинтересно.
Габриэлла, смущенно улыбнувшись, чмокнула мужа в лоб и скрылась в своей спальне.
Мы с Павлом некоторое время сидели молча, сверля друг друга взглядом.
– Давай переместимся в мою комнату, – нарушил он наконец молчание. – Там будет удобнее разговаривать.
– Тогда уж лучше в мою, – возразила я. – Так мы не помешаем Габриэлле отдыхать.
Павел кивнул, и я устремилась в свои апартаменты, Павел побрел следом.
Я преспокойно уселась на диване, закинув ногу на ногу, и с вызовом уставилась Павлу в глаза. Это оказалось, прямо скажем, непростым делом, поскольку свой взгляд Павел неизменно отводил. Причем делал это мастерски. Опустившись в кресло, он некоторое время молча изучал узор на ковре.
– А теперь, наконец, ты соизволишь рассказать, как все было на самом деле? – не выдержала я.
– А что, собственно, тебя заставляет сомневаться в моем рассказе? – Павел сделал попытку оттянуть неизбежный (и неприятный) разговор, но я была непреклонна.
– Хорошо, – спокойно отозвалась я. – Тогда я тебе кое-что расскажу.
И я подробно изложила Павлу свои соображения о покушении на его жизнь, которое я предотвратила всего лишь несколько часов тому назад. Кроме того, я дала подробную характеристику личности шантажиста. В том, что Павла преследует именно шантажист, я уже не сомневалась.
Павел слушал меня с напряженным вниманием, ни разу не перебив.
– Постой, то есть ты хочешь сказать, что это покушение возле отеля было частью шантажа? – теперь в глазах Павла появилось искреннее изумление.
Я кивнула:
– Возможно, и то покушение в Милане, о котором ты мне рассказывал, из той же оперы. Шантажисту не нужна твоя гибель, ему нужен твой страх.
– Вот как… – медленно произнес Павел, скорее для себя самого. – Значит, все-таки шантажист.
