Итальянский гамбит - страница 17

В то время итальянская кухня не давалась Элене легко, к тому же она в первый раз после смерти старой синьоры самостоятельно готовила для большого праздника.

Присутствовало около двадцати человек – не только семья Капелла, но и ближайшие родственники и однофамильцы, – поэтому напахалась она в тот раз отменно. Помощи на кухне от кузин и кузинов, приехавших на торжество, она так и не дождалась.

А ведь, могли женщины поинтересоваться, может чего надо помочь? Как в ресторан, понимаешь, приехали. Стадо двоюродных родственников Элена с тех пор прямо возненавидела! Да и домашние ее не сильно жаловали семью покойного брата деда Марио – те были намного беднее, многочисленнее и менее образованны.

Естественно, весь вечер она обслуживала гостей. Подносила, убирала, опять подносила. Все блюда подавались определенной температуры – не горячими и, не, не дай бог, прохладными. Она даже, предварительно, в духовке, разогрела тарелки, чтобы поданный бульон с тортеллинами не остывал сразу же после подачи.

Стол быстро освобождался от использованной посуды, и гости терпеливо ожидали следующего блюда. На столе неизменными оставались стеклянные бутылки с водой и графины с домашним вином. Пили мало, но на пищу налегали.

Девушка Джованни, которую все называли странным именем Ману, с ударением на последнем слоге, что, впрочем, не помешало Элене назвать ее, про себя, Манькой, абсолютно игнорировала присутствие Элены. Она всем своим видом отводила той место прислуги, с чем, на самом деле, та была и согласна, но все же, по мнению Элены, перебирала в этом лишку. Из-за генетического превосходства, видимо. От самого Цезаря, видимо, происхождение имела, не меньше. Ага, как и Элена – от Ивана Грозного.

Назвать скромной Ману было бы неуместно – ее грубый и громкий голос разносился по дому и грузил своим присутствием, как невыключенный телевизор. Постепенно она стала не на шутку раздражать Элену.

Конечно, внешне Элена никоим образом не выдала себя, но, зато, когда к концу вечера Джованни поймал ее в коридоре, и, практически за шиворот затащил на дальнюю, нежилую половину дома, где одна комната была облюбована ими для этих занятий; зато там она позволила совершить с ней все и что как он хотел, с таким диким рвением, что потом, в продолжении вечера, чувствовала себя убедительно отмщенной, посматривала с высока на «цыганское чучело», как к концу вечера она стала про себя называть Ману, осознавая, что, пусть он с той и живет, но по-настоящему желает только ее, Элену – белокожую блондинку, нежную, с мягким голосом и телом.

И вот сейчас Элена, своими собственными усилиями, представила Джованни для развлечения почти точную копию Эмануэлы, Маньки – девушки, которую он когда-то любил!

И что-то ей подсказывало, что на привычном приключении Падроне не остановится.

9

Никогда раньше речь не шла об изучении новой девушкой итальянского языка – обычно было достаточно переводов Элены, ведь это оправдывало ее постоянное присутствие возле влюбленных. Да, Джованни, на самом деле, ненадолго, но влюблялся в свою новую пассию. Периодически такая встряска эмоций ему нужна была как глоток свежего воздуха. Он утверждался за счет каждой жертвы. И чем больше девушка увлекалась им – тем больше он чувствовал свою значимость.

Элена, не смотря на свое преклонение перед Джованни, а скорее всего, благодаря ему, не могла понять этой болезненной необходимости утверждения. На ее взгляд, он не нуждался ни в каком самоутверждении, а особенно – за счет женщин. Красивый, статный, сильный, успешный в делах, богатый – многие из его окружения, была уверенна Элена, завидовали Джованни.