– Жизнь тем интересна, что сны в ней способны стать явью. – Каспжах спокойно смотрел на купца, – Таким образом, полагаю, сами они неразрывно связаны со столь горячо любимыми вами действиями. Вам часто снятся кошмары?
– Когда я просыпаюсь, – Лодзимеж уткнул свой взгляд в пол, – мне все чаще приходится себя убеждать, что мои сны не реальность, а моя реальность не сон.
– Вы хотя бы спите, пан Каро. – Войцех вновь глянул в окно, будто ожидая чего-то снаружи, – Одно время я болел бессонницей. Вот это был самый настоящий ад. Тот, кто страдает ей, не спит толком и толком не бодрствует. Тогда все становится действительно призрачным. Нереальным…
– Знаете, что?! – Лодзимеж резким криком прервал своего попутчика и ударил ладонью по столу, что стоял между ними, – Вчера днем я задремал между некоторыми из наших разговоров, – лицо купца выражало крайнюю степень гнева и возмущения, – мне приснилось, что вы повесились. К слову, проснулся я с большой радостью.
Жесткая реакция заставила Каро замолчать. Он в очередной раз по обыкновению улыбнулся и поднял глаза в потолок, рассматривая мельчайшие трещинки в деревянной крыше экипажа. Казалось, они цикличны. Цикличны, и повторяют друг друга, складываясь в одну огромную мозаику на стене какого-нибудь католического храма в Париже, Берлине, Праге или, быть может, даже Риме. Эти трещинки. Будто судьбы каждого из людей, живущих на планете, они переплетены в один большой комок из сотен, тысяч и миллионов подобных им трещинок. Каждая из них столь похожа на другую, но в то же время неповторима. Уникальна…
– Вы далеко? – Каспжах отреагировал на пронзительный дверной скрип: Лодзимеж собирался выйти из экипажа.
– Прогуляюсь, черт возьми! – крикнул в ответ Каро, – Чтобы спалось крепче.
Он прыгнул вниз с днища кареты, не наступая на пару ступеней, поставленных там для удобства подъема. Сапоги его хлюпнули по болотной жиже, которой за ту половину ночи, что уже прошла, казалось, стало только больше. С отвращением глянув себе под ноги, Лодзимеж повернул налево и, с трудом перебирая конечностями, стараясь не застрять в трясине и прощупывая каждую кочку, дабы та не ушла под воду совсем уж не вовремя, двинулся вперед. На улице смердящий запах слышался еще сильнее, вызывая все большее отвращение у шедшего по болоту купца.
