– Вижу твою долю… – сказала женщина.
Я вместе со всеми домовятами, радостно захлопали в ладони. Верчиха начала читать непонятные знаки на камушках, проговаривая вслух…
– Суженный твой, не родной с тобой крови. Сила у тебя ведухи. Он же силушку свою берёт из мира Нави… Хоти не хоти, но не уйти тебе от долюшки этой! Не бранись на богов за это, всё будет, как должно быть…
* * *
Я резко открыла глаза… Из окна первые лучи Ярило Солнышко, прогоняли засидевшихся звёздочек с неба.
Приснится же такое!.. Ну и ну! Такие бредне мне во сне ещё не являлись. Верчиха? Откуда-то я знаю это имя? Надо спросить у Марфы, может она слышала о ней.
Я подошла к окну в своей комнаты, прогоняя впечатление от сегодняшнего сна. Оглядев наш небольшой дворик снаружи, с облегчением вздохнула.
Я у себя дома, а не в чудной избушки в лесу. И мне уже не четыре, а четырнадцать. Какой-то суженный? Хотя ясно. Сегодня же мой обряд совершеннолетие… Не зря говорят, что накануне могут являться странные и чудные сны девушкам. Мол их богиня Макош специально посылает, чтобы проверить насколько девушка готова взрослеть.
Я начала собираться, заправила простынь под матрас и аккуратно сложила подушки друг на друга.
Но всё таки, на всякий случай, а положу ка недоеденный кусок сладкой пастилы под кровать(которую я всегда тащу со стола, чтобы полакомиться перед сном)
Вдруг правда домовые существует, и захотят угоститься.
Я вышла из своей комнаты, в центральную часть нашей избы. Мамины покои были на втором этаже. Внизу же возле печки, ещё храпела Марфа на постели. Ей мама предлагала спать в моих или её покоях, но она сказала, что у нас там зябко, а ей милее, где ножкам тепло. Так она и спит возле печки, даже когда не холодно и мы её не топим. Марфа была лет на пятнадцать старше моей матушки, и приходилась мне тётушкой не та, которая сестра мамы или папы, а та, кто присматривает и обучает разными женскими науками. Вроде готовки, уборки, рукоделию и всяким другим полезностям… Её муж был троюродным дядей моего отца. Он погиб в битве за континентом. Детей у них не было, и после она осталось одна. Тогда папа решил взять её под свою заботу. Марфа в благодарность попросила дозволения обучать всех его дочерей, девичьими ремеслами. Так как у меня были (и есть) одни только братья (то после того случая, случившегося у моих родичей) я осталась с мамой. А Марфа со мной. И мы теперь живём втроём в этой избушки.
Я заметила на грядушки стула, возле кровати тетушки, висело очень красивое голубое платье. С белыми рюшами, покрытое серебристой росписью с разноцветными камнями.
Это наверное мне на мой праздник. Обрадовалась я.
И принялась его быстрее примерять на себя, случайно уронив стул и разбудив Марфу.
– Тю! Чё не спится ягодка?! – спросила сквозь сон женщина. – Погодь шустрая, иголки ещё не вынула! Погодь! Сейчас уколешься.
Но было уже поздно. Не успела я его надеть через голову, так сразу же больно кольнула палец, уронив платье на пол.
– А ну ступай в умывальню, потом причешись, вон все волося позапутанные.
Показала она на мои колтуны в волосах, после ночи.
– Апосле уже будем готовиться.
– Ага! – невтерпеж облачиться в новое платье, я поспешила в умывальню.
Мама уже встала и спустилась к нам.
– Мамочка, сегодня мой обряд!
Радостная подбежала её обнимать.
Она было сегодня очень бледна, и выглядела уставшей. Мама убрала прядь волос с моего лица, улыбнулась и велела, так же идти причесаться.
