Как видим, весьма даже значительная часть государства находилась на особом положении: и налогов тамошние жители не платили, и судить их не мог никто, кроме тамошнего боярина либо церковного иерарха…
К этому необходимо еще добавить, что церковники не только были феодалами, они еще и вели себя, как заправские феодалы, вместо пастырского служения бросаясь во все политические интриги своего времени, – и даже принимали самое активное участие в междоусобных войнах. Классический пример (один из многих) – судьба московского великого князя Василия, когда он воевал за престол со своими близкими родственниками. В 1446 г., спасаясь от заговорщиков, Василий попытался укрыться в Троице-Сергиевом монастыре, но монахи выдали его сопернику, Дмитрию Шемяке (по его распоряжению Василия ослепили, и он до конца жизни носил прозвище Темный) – да вдобавок позже и в ссылку Василия конвоировали не Шемякины воины, а монахи того же монастыря. Противникам Василия активно помогал и рязанский епископ Иона, за что Шемяка, ненадолго взяв власть, сделал его митрополитом Московским. Позже, когда Василий, несмотря на слепоту, собрал войско и вышиб Шемяку из Москвы, Иона и при нем ухитрился удержаться в прежней должности – должно быть, изрядным оказался дипломатом…
Дело доходило и до чистой уголовщины: в конце XV в. был бит кнутом архимандрит Чудова монастыря – за то, что подделал завещание умершего вологодского князя Андрея, по которому тот якобы передавал монастырю часть своих владений. Таких случаев было много – просто одним везло, а другие, вроде чудовского архимандрита, попадались.
В собственности у церкви были и целые города – например, Гороховец и Алексин-на-Оке. Церковь не платила ни налогов, ни таможенных податей – а потому успешно торговала хлебом и другими сельскохозяйственными продуктами, держала соляные и рыбные промыслы, да вдобавок ссужала деньги под проценты, что вообще-то христианство (как и ислам) решительно осуждает.
Ну а жилось монастырским крестьянам ничуть не легче, чем тем, кто оказывался на землях феодалов светских. Уставная грамота митрополита Киприана Константино-Еленинскому монастырю (1391 г.) обязывает монастырских крестьян строить церкви, монастырские здания и укрепления, пахать, сеять и жать на монастырской пашне, косить сено, ловить рыбу, охотиться на бобров, молоть рожь, печь хлебы, молоть солод, варить пиво, прясть лен, делать сети, а также на Пасху отдавать игумену по телушке со двора (не по полушке, а именно по телушке!) и делать другие подношения. Прохлаждаться, одним словом, некогда…
Категорически не рекомендую видеть во всем этом нечто специфически русское, «варварское». Практически все то же самое существовало и в Западной Европе, тексты иных законов и грамот о привилегиях порой едва ли не дословно совпадают с западноевропейскими аналогами. Да и католические прелаты вели себя точно так же: с азартом участвовали в большой политике, с соколами охотились, денежки под процент ссужали, а со своими крестьянами вели себя не гуманнее.
И все же… «Варварства» тут не было никакого, а вот отсталость российская, безусловно, присутствовала, нравится нам это или нет.
Дело в том, что сходство русских и западноевропейских феодальных порядков существовало лишь до определенного момента. Потом Европа вырвалась вперед, а мы остались позади…
Как бы я в предыдущей главе ни иронизировал над западноевропейцами, как бы ни припоминал им зверства и прегрешения (невымышленные!), вынужден с глубоким прискорбием доложить читателю: эта долбаная Европа при всем своем зверстве все же к моменту рождения Ивана
