– И думать не моги, милай. Спи и не фулюгань. Полезешь в дыру, да застрянешь там внизу. Коли к сроку не поспеешь, останешься под землёй навеки.
А Иванушка уж оделся, пролом в земле смотреть настрополился.
– Я мигом. Одним глазком только гляну. Дай мне верёвку подлиннее и говори в какую сторону ехать.
– Не на восток, не на запад и не на север – на лето езжай. Близенько здесь.
И ста шагов Иванушка не проскакал – отверстие поперёк пути увидал. Разверзлась земля. В небо глыба каменная упирается, как крышка от котелка. Спешился молодец, верёвку одним концом к седлу приторочил, другим себя обвязал и в дыру спустился.
Глядит Иванушка, дивуется. Под землёй-то так же, как на земле! Солнце светит, облака летят.
– Жди меня, Сивка, – кричит, – скоро буду.
Опустился ниже Иванушка, спрыгнул и по дороге пошёл. Открылось ему царство людское подземное.
Только окаменело оно всё – и пахари с конями, и лесорубы с топорами, и пастухи со стадами, и рыбаки с сетями. Все, кто как был, в камень и обратились.
«Непорядок, – Иванушка думает. – Делать тут больше нечего, да и спросить не у кого, что стряслось.»
Вернулся он к пролому, дёрнул за верёвку. Мол, тащи, Сивка.
Пошёл конь, верёвку за собой потянул. Выбрался Иванушка на белый свет.
Вернулся в дом, старушку спрашивает, знает ли она что про каменных людей.
– Знать не знаю, ведать не ведаю, что там приключилося. А только догадаться могу. Ещё моя бабка в детстве сказывала – правит подземным царством могутный подземный богатырь. Отроду ему тыщи лет. И вот, значица, раз в сто лет воюет он с Кощеем. Похоже на то, Кощей его в этот раз перемог. Видно, царство подземное пожёг, попалил, а людей в камень обратил.
– Как же царство расколдовать, человеческий вид людям вернуть?
– Смерть Кощея за тридевять земель, в тридевятом царстве. Стоит там каменная гора выше облаков. В середине горы железный ларец замурован. В том ларце яйцо, а в яйце Кощеева смерть. Разобъёшь то яйцо – он и околеет.
– Поеду искать, – Иванушка отвечает. – Спасу, оживлю подземное царство.
Переночевал у бабушки-задворенки, а наутро отправился в тридевятое царство за Кощеевой смертью.
Долго ли коротко ли скакал Иванушка, застала его как-то в пути гроза.
Ливень ливмя льёт, к земле пригибает. Гром гремит, молния во всё небо блещет.
Смотрит добрый молодец, на дереве гнездо птицы Аист. В гнезде птенцы пищат. Голодно им, холодно. Дождём мочит, молнией слепит. Жалко их стало Иванушке. Залез он на дерево, снял с себя кафтан, покрыл гнездо, покормил птенцов тем, что нашлось с собой съестного.
Кончился дождь. Налетела птица Аист, стала бить, клевать Иванушку.
Заговорили птенцы.
– Не трогай, этот человек нас от смерти спас, кафтаном своим накрыл и покормил.
– Коли так, – птица Аист отвечает, – за то, что детей моих от ненастья укрыл, я тебе добром отплачу. Под деревом, где гнездо моё сплетено, кувшин закопан и палица богатырская спрятана. Выпей из того кувшина три глотка ровно.
Откопал Иванушка кувшин, отпил из кувшина три глотка.
– Что чувствуешь? – спрашивает птица Аист.
– Чувствую в себе силу огромную. Спасибо тебе, птица Аист. И за палицу спасибо, понадобится она мне.
Попрощался и дальше отправился.
Долго ли, коротко ли, проезжает мимо одного леса.
Видит – сильномогучий богатырь дубы в дубравнике с корнем выдирает, да в кучку складывает.
– Пошто деревья трогаешь? – Иванушка спрашивает.
– Люди попросили. Пашня тут будет, пшеницей народ поле засадит. А зовут меня Дубыня.
