Из 13 в 33 - страница 6

4. Автор (глазами Чичикова, конечно) очень точно описывает характеры людей и подмечает черты, по которым можно понять материальное состояние и чин человека. Прошло почти 200 лет с написания поэмы, а признаки не изменились. Например, он забавно делит чиновников на «толстых» и «тонких», отмечая, что если «толстый» займет хорошее местечко на службе, то никогда уже не встанет с него, а «тонкие» потому тонкие, что только и бегают по делам «толстых». Ничего особенного, но подмечено остроумно.

Мы понимаем, что такие люди, как Чичиков, не сдаются и всегда будут стремиться к накопительству честными и нечестными способами. Мы действительно многое можем использовать из его хитростей и уловок – в своих целях. Кто из нас не продавал сделанные своими руками браслетики?

Но надо во всем знать меру. Повторюсь, автор предупреждает: больше всего он боится, что если б он не обнажил нам душу Чичикова, то мы, как и все люди в городе N, тоже приняли бы его за прекрасного человека. Если человеком движет только жажда наживы и о своей душе он не думает, то, конечно, это неверный путь. Но думать о своей душе приятнее в уютном большом доме, на который вы честно заработали.

Я считаю, что нужно создавать в русской литературе и русском кинематографе образы богатых и добрых людей, чтобы разорвать ассоциативную связь «богатый=плохой». Естественно, это одной книгой не исправишь, но все же стереотипы можно потихоньку ломать. Нужно искать эту меру между материальным достатком и вечным страданием.

Современную экономику невозможно представить без кредитов и ипотек. Страны с самым высоким кредитным рейтингом – это страны, с которыми все хотят сотрудничать. И ипотеку под хороший процент скорее одобрят человеку с хорошим кредитным рейтингом, а не тому, у кого два миллиона для первоначального взноса спрятаны под подушкой.

Но большую часть истории человечества брать и давать в долг было стыдно. В русском языке слово «долг» было связано со словом «долгий», в других же языках есть этимологическая связь со словом «вина». В христианстве всегда было запрещено наживаться на своих единоверцах, давать деньги в рост. И когда человеку реально были нужны средства, например, из-за неурожая, ему приходилось обращаться к подпольным кредиторам, то есть ростовщикам, которые брали огромные проценты из-за рисков: если долг не вернут – нельзя обратиться в суд с требованием выплат. Христианские запреты сделали из образа кредитора нечто постыдное и алчное, и отношение к ростовщикам было соответствующее.

«Это была крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая. Белобрысые, мало поседевшие волосы ее были жирно смазаны маслом». Да-да, это старуха-процентщица из романа «Преступление и наказание». Уверена, вы сразу узнали ее описание. Достоевский умышленно создает образ неприятной, злой женщины, ненавидящей свою сестру и никому не делающей добра, чтобы доказать мысль о том, что убийство даже такой «воши» нельзя оправдать. И «профессию» ее – процентщица – он тоже выбрал неслучайно. Считалось, что все кредиторы, даже добрые и честные, попадают в ад, ведь алчность – это смертный грех.

И так как христианам было запрещено давать деньги в долг, то этим занимались евреи – не только из-за известной любви к деньгам, но и из-за отсутствия религиозных запретов на эту деятельность (они могли давать деньги в рост всем, кроме своих). В мистической повести Гоголя «Портрет» (время чтения – 1,5 часа) главным злодеем, приносящим людям беды, тоже стал ростовщик, но не еврей, а азиатской внешности (однако точно не христианин):