А как мне хотелось потерять сознание! Я хотела забыться и не чувствовать боль! Эта боль выворачивала меня наизнанку, я хотела в параллельную реальность, где нет боли и страданий! Но на моем запястье лежала тёплая рука фельдшера, а мои глаза постоянно убиралась в её глаза, она прямо заглядывала в мою душу. А когда я еле-еле шептала:"Больно…", она нежно и ласково отвечала:"Потерпи, сейчас скорая приедет, и будет легче.". И я терпела, мечтая о скорой и облегчении.
Те люди, которые были со мной рядом, тоже ждали скорую, чтобы всем скопом поднять меня и переместить туда, где мне будет легче. Но что то пошло не так, я поняла это даже замутненным сознанием. Стала прислушиваться к разговорам, и поняла, что маневровый диспетчер пьян , машину скорой помощи сориентировал неправильно, и сейчас медики с этого неправильного места по снегу и по шпалам, идут сюда, в эту сторону, но не знают пути, поэтому в этих железнодорожных лабиринтах и ничего не могут найти.
Кто то выскочил из сторожки и побежал искать врачей. Вообще там ровное пространство и все видно, но надо же ведь знать, что ты хочешь увидеть, а врачи не знали куда они идут и на что ориентироваться, поэтому и блудили. Железнодорожники быстро нашли врачей, они то свою территорию знают лучше. Когда дверь в сторожку открылась, и вместе с морозным воздухом в помещение шагнули люди в белых халатах, я была на вершине счастья. Ура, сейчас закончатся мои мучения, приехали мои спасители!
Все, как всегда, пульс, давление, зрачки, обезболивающие, чудесный укольчик пр@медрола. Действует моментально. Лампочка в сторожке сразу загорелась ярче, Гале стало теплее, и жизнь уже не казалась полным д@рьмом, все проблемы казались временными, и появились сомнения по поводу ампутации, а вдруг? Сняли жгут, видимо время уже поджимало, заменили чем то другим, но мне после укольчика было все равно, страдания отодвинулись, боль ушла.
Но это было только начало. Меня конечно быстро переложили с дивана на носилки, прямо на шубе, и подхватили шесть человек, но дальше была засада, железнодорожники не понимали, где стоит машина, а медики не могли это объяснить. До машины меня несли минут 40, перешагивая через рельсы, передавая носилки через переходы между товарными вагонами, и я так и не смогла понять , где стояла скорая, ни тогда, ни потом.
Наконец то, старый УАЗик скорой помощи, двери открываются, носилки с грохотом ставят в машину, и я понимаю, что действие укола закончилось, или сейчас закончится. Опять холодная костлявая рука схватила меня за сердце и дернула так, что я застонала. На стон никто сильно не реагировал, езды до дежурной больницы было минут десять, и я сильно надеялась, что я вытерплю. Тем более, что сразу, как только пришла боль, в голову пришли отвратные мысли, вернее одна мысль, отрежут ли мне ногу, или пронесёт? Разум говорил, что нет у меня ноги, а сердце стучало-а вдруг, а вдруг, а вдруг?
Машина ехала, прыгая на каждой кочке, и на каждой кочке соответственно, мне вырывали сердце, а я терпела, и старалась, глядя в окно, понять, далеко ли ещё. Машина ехала по плану, не смотря на то, что скрипела всеми своими запчастями , и тряслась на дороге, как паралитичная, вместе с ней тряслись я, и моё тело на все это отвечало болью, мерзкой, и резкой, у меня от неё просто дух захватывало. Но я понимала, что еще чуть чуть, и будет больница.
