Прошло больше месяца, прежде чем я снова стал писать.
От папы никаких известий. Мама 7-го и 21-го июля передала деньги.
У нас все по-старому. Рассказ «Диплодок» я еще не кончил, но одна часть уже написана.
Здесь я остановлюсь. Много, много раз я перечитывала этот дневник и каждый раз ощущала необходимость паузы. Перед записью о том, что произошло в самую короткую ночь года, Юра в Серебряном Бору выстругивает два деревянных кинжала «на оборону от разбойников и волков, ибо мы не сомневались, что такие здесь имеются».
Сколько в этой фразе мальчишеского, сколько рокового предчувствия! Волки и Разбойники… Этот ледяной ветер Рока, это неосознанное предчувствие – они будто донеслись из времен Софокла. Недаром Юрий Валентинович бесконечно перечитывал античные трагедии, он знал, что именно ТАК и бывает…
И второе. Спустя страшный, наполненный страданием, месяц мы читаем запись взрослого человека, ищущего опоры в творчестве. Ю. В. всегда, всю свою недолгую несчастливую жизнь будет следовать только этому правилу.
Правда, было исключение. После смерти Нины Нелиной, спасаясь от травли, которую устроили ее родители, он на месяц заперся на даче и пил. Больше – никогда, потому что понял – избавление только в творчестве.
Уехали Лена[25] и Зоя,[26] вчера они вернулись.
Недавно приезжала Женя и гостила у нас три дня, а затем уехала в город на операцию.
В начале этого месяца Темка[27] прислал мне из лагеря письмо. Через несколько дней я ему ответил. Снова начался марочный сезон. Я часто меняюсь марками с Зайчихой большой. В моей коллекции есть и небольшая реконструкция. Есть у меня маленький блок-нот, и туда я вклеил все французские марки и французские колонии. Недавно у меня пропали 7 ценных марок.
В это время я успел прочесть «10 лет спустя», «Студенты». Сейчас читаю «Туннель» Каллермана.
Бабушка принесла много новых книг: «На глубине километра» Биби, «Навстречу гибели» Чуковского, «Падение Кимас-озера» Фиша.
Женя уже уехала в Крым, в Симеис. Приедет числа 25-го.
Лето подходит к концу. Скоро начинается школа, а мы совсем не занимаемся, что будет?
К Лене и Зое приехала из Харькова какая-то девочка – Ася. У Ганьки[28] появилась новая ракетка с проволочными струнами. Вы засмеетесь, не поверите? Пожалуйста! Я говорю лишь правду…
Очень много играю в теннис, недавно у нас начался теннисный матч. Пока я на первом месте. Матч еще не окончился.
Вчера к нам приехал дядя Женя – брат папы. Сейчас он уехал, и мама пошла его провожать.
Сколько было пережито за эти дни – не опишешь. Матч теннисный у нас оборвался, но в теннис играем так же рьяно. Таня стала играть гораздо лучше, мы с ней обыграли Изу[29] и Талу,[30] четыре сета со счетом – 6–2, 6–3, 6–2, 6–4.
Река наша – Москва стала судоходной, по ней ходят большие пароходы, грузовые и пассажирские, между ними шныряют лодки и моторки, рассекая с пеной воду. К берегу привязали пристань, которую привезли из Москвы. Пристань большая, с кассой, буфетом. Недели три тому назад стали ходить первые речные трамваи. В то время, когда они приехали, мы были во дворе, и Ганя пускал свою модель, вдруг он сорвался с места и побежал за ворота, крича:
Пароходы!!! Пароходы!!!
Я бросился за ним, за нами другие ребята. Прибежали к реке и увидели 6 новых катеров, они двигались по направлению к новой пристани. Трамвайчики были набиты народом. Вот они подошли к пристани, и с нее грохнула музыка. Мы бросились туда, народу чорт знает сколько! Все разбрелись по берегу. Вечерело, солнце село (даже под рифму). Мы шныряли между людей. Шумовой оркестр грянул марш, и толпы пошли по направлению теннисной площадки, к ним все время присоединялись все новые толпы.
