Из глубины - страница 7

Вновь превратилась в корабль-исполин.

Вышли под елочку, вынырнем в марте —

Сотня уставших счастливых мужчин.

Солнечный мир я восторженно встретил,

Ветра и чаек ловлю голоса!

Помню, на пирсе в себе я заметил —

Плавится сердце и тают глаза.

Будто на свет появился впервые,

Надо, как в детстве, учиться ходить.

Землю, и небо, и сопки седые,

Друг, так, как я, ты не сможешь любить.

Пальмы, бананы, заморские страны…

Нет, мне достался завидней удел —

Мерить на всю глубину океаны,

Знать и тоски, и восторга предел.

Полгода мы без Солнца,

Полгода – без Луны.

Зимой звезда в оконце

Да всполохи видны.

А летом с белым светом

Нам справиться нет мочи.

Так хочется нам летом

Ну хоть немножко ночи!

Хочу туда, где солнце

С утра ласкает взгляд.

А ночью – тьма в оконце

И звездочки горят.

В море синем летом знойным

Я нырял у крымских скал.

По ошибке кто-то черным

Море это обозвал.

Он не знал, конечно, грешный,

Беспросветный наш удел,

Заполярный климат здешний,

Черной краски беспредел.

Глянь, стою в шинели черной,

Черной стаей замер строй.

Люк подводной лодки черной

Черной втянет нас дырой.

Погрузились в космос черный

И летим средь звезд и льдин.

Астероидом безмолвным

Черным вынырнет Кильдин.

Крест над Западною Лицей,

Тень знакомая на дне[9]

У Медвежьего приснится

Черной меткой в страшном сне.

Памяти подводниковс атомной подводной лодки К-159

Когда из трещин хлынула вода,

Немедля мы задраили отсеки,

Но трос не вынес корабля-калеки,

И мы остались в море навсегда,

На острове погибших кораблей —

В прославленной и брошенной Гремихе.

Давно за нами увязалось лихо,

Пугая видом тлена и смертей.

Кого винить?! Запомните одно —

Мы были молодыми и живыми!

Бойцами! Не котятами слепыми,

На боевых постах ушли на дно.

Мы знали, что в реакторах уран,

А он не должен вырваться наружу!

И мы за вас отдали Богу душу,

Спасая Ледовитый океан.

Когда в отсеки хлынула вода,

Всё на пути сминая и калеча,

Под страшный груз подставили мы плечи,

Чтоб к вам на берег не пришла беда.

Отсек – редут и огневой рубеж,

Бородино и поле Куликово.

Мы до конца своё сдержали слово,

Не отступив и не предав надежд.

Мой тост за тех, что не сбежали,

Как крысы по концам в порту,

И, если надо, закрывали

Собой пробоины в борту.

У них и штиль, и непогода,

И пораженье, и успех,

И даже капля кислорода —

Одна на всех. Одна на всех!

Они надежду в дни лихие

Из бед выносят на руках.

От века держится Россия

На настоящих мужиках.

За них – сегодня самых главных —

Бокалы до краев налей.

За самых верных, за бесславных,

За несбежавших с кораблей!

Мечусь, как зверь, я по торпедной палубе,

Нет аппетита, и потерян сон.

Вам восемь метров показалось мало бы,

А для подводной лодки – стадион.

Подпрыгнув, повисаю на шпангоуте,

Сойдет за перекладину вполне.

В купе экспресса с год пожить попробуйте,

Тогда поймете, как на глубине.

Эх, жизнь моя – пирог с начинкой ядерной.

Я мегатонны трогаю плечом.

Лишь восемь метров в этом мире матерном,

Но гиподинамия – нипочем.

7 апреля[10] – холодный норд-вест.

7 апреля – отчаянья жест.

7 апреля – огонь и вода.

7 апреля – большая беда.

7 апреля – растерзанный флот

Потери считает и горькую пьёт.

7 апреля…

И всё-таки есть

И в чёрном апреле

Нам светлая весть —

Мы вместе, а значит

Беда – не беда.

И лечит нас дружбы

Живая вода.

7 апреля – на волю всех птиц!

Сегодня мы в храмах

У древних гробниц

Друзей поминаем,