Из Испании с любовью - страница 35

Метров через шестьдесят площадь каменистым основанием сливалась с улицей, которая на глаз должна была тянуться к побережью и огибала холм с еще видневшейся на возвышении и позади гостиницей. С той стороны навстречу выкатила вьючная открытая повозка. Она была с велосипедными колесами и от испаряющейся влаги с недавно политой, лучистой площади ободьями двоилась над поверхностью дороги как мираж. Когда она подъехала поближе, в ней можно было разглядеть картонные коробки, ступеньками поставленные друг на друга, и сбоку – несколько картин, коли судить по очертаниям прямоугольных зачехленных рам. Картины были сложены в наклон, рядком одна к другой, кусок материи с передней съехал, приоткрывая часть лица с морщинистым высоким лбом и вороными, густо маслянистыми глазами; требовательно и удивленно те наблюдали за передвижением. Пренебрегая недовольным выражением портрета, повозка ехала вперед. Натружено пружиня на рессорах, катила вдоль стоявших в ряд домов; двух, цвета абрикоса, столиков под зонтиками; молодцеватого разносчика в окне, под вытянутой броской надписью на трейлере – «heladeria & cafeteria • cold drinks, ice cream»; и мимо трех щебечущих под пальмой девушек. Бричкой управлял, толкая сзади рукоять из двух жердей с нахлесткой, широкогрудый мускулистый парень в джинсах. Он видел приоткрывшееся полотно в своей тележке, но останавливаться не хотел. И как бы в компенсацию за недосмотр – цесарское выражение лица с портрета, с радушием поглядывал по сторонам, кивал прохожим.

Пройдя по площади, Статиков зашел на улицу, откуда появилась бричка. Мостовая была выложена здесь чем-то наподобие бетона с гравием и через минуту разделилась надвое, упершись в невысокий, клином рассекающий ее жилой квартал. Перед трехэтажным бутовым торцом была куртина с зеленью, за ней, над бортиком чернел сквозной проем, и в застекленной нише сверху было изваяние, которое он поначалу принял за фигурку Богородицы: стекло подковой окаймляла рамка и, как он ни вставал, отсвечивало. Он так и не сумел понять, была ли это Богородица или же Святой Георгий со своим копьем, культ которых почитался в Каталонии. Над изваянием на подоконнике была еще одна куртина с яркими цветами, два голубоватых лепестка опали и прилепились к мертвенно шершавому карнизу ниши.

Рассчитывая все же выйти к морю, он повернул от углового здания налево. Противоположные дома по эту сторону стояли так, что улочка трехкратным эхом отражала звук шагов, и скоро привела в тупик. Под сводом арки был подъезд, а на фасаде, выше, выступал балкончик с завешенной куском материи по кремовому цвету стен как нарисованной, ненастоящей дверью. Прохода дальше не было. Расстроившись, он повернул обратно. Он думал, что, минуя площадь, выйдет прямиком на набережную, где, может быть (а почему и нет?), прогуливается в этот час Елена с сыном. Ей нравились открытые пейзажи в стиле Айвазовского, и этот городок по одному тому мог что-нибудь напомнить ей и приглянуться. Надеясь на такую встречу, на то, что их сведет желание обоих, в душе он чувствовал одну помеху. Дома эта встреча представлялось ему буднично, но здесь его уверенность начали подтачивать сомнения. Во-первых, если у Елены что-нибудь стряслось, то ей не до прогулок. А во-вторых, если бы ребенок был без матери, он мог не узнать того: пока они не виделись, парень должен был и сильно вымахать и измениться. Думая об этой встрече, он отгонял прочь пасквильные мысли и все же чувствовал давившую на мозг растерянность, которая бывает у давно не видевших своих детей отцов.