Алексею Алексеевичу после выпитого захотелось есть, и он аккуратно вскрыл окно соседнего кабинета, залез внутрь и подошёл к холодильнику, достал оттуда недорезанный кусок буженины и стал искать нож, открывая ящики своих коллег.
За дверью послышалось цоканье женских каблуков, и он заметался по комнате, чуть не выронив буженину на пол. Куда бы он ни пытался спрятаться, его везде, так или иначе, было видно. В самый последний момент он бросил взгляд на старый, немного покосившийся платяной шкаф с заедающей дверцей. Этот шкаф, доставшийся ему от предшественника, Астахову никогда не нравился, и он переставил его в другой кабинет. В сложившейся ситуации нелюбимый предмет интерьера стал просто спасением для Алексея, и он без раздумий залез внутрь, аккуратно закрыв за собой дверцу. Раздался характерный щелчок замка.
– Чёрт! – пробормотал он. Этот щелчок был ему известен и означал лишь одно: выбраться самостоятельно он уже не сможет.
Вошла Анжела, а за ней четверо сотрудников.
– Тут его нет, как видишь, – сказал Александр Буттылко.
– Да вижу я. Хорошо улизнул от меня Астахов! Сразу видно – профессионал! – иронично добавила девушка, прохаживаясь по кабинету.
– Тогда чего вы тут празднуете? – Анжела обернулась и пристально посмотрела на полицейских.
– Эм, ну… это… – начал Жора, подбирая нужные слова.
– Не тяни, Каплан!
– У Аслана вчера был день рождения, – взял инициативу в свои руки Олег Винников. – Вот, теперь он проставляется. Астахов приехал, поздравил его, повысил даже в звании, – и он вырвал из рук Пенерджи новые погоны и помахал ими перед лицом Анжелы, – и куда-то уехал.
– Куда?
– Домой! – неожиданно вырвалось у Аслана.
– Давно бы так! – произнесла Анжела и ушла. Полицейские проводили её взглядом до парадной двери, после чего рванули к окну, распахнули его и начали звать полковника.
– Да не орите вы, – послышался приглушённый голос Астахова из глубины шкафа. – Я здесь!
– А что Вы там делаете? – спросил Каплан.
– Как что?! Подрабатываю на полставки вешалкой, – ответил их начальник, хихикнув. – Лучше дверцу помогите открыть, а то её опять заклинило. Этот китайский замок открывается только тогда, когда пнёшь дверцу снаружи.
Полицейские с первой же попытки открыли дверцу: перед ними стоял Алексей Алексеевич, откусывая прямо от куска буженины.
– Приятного аппетита! – проговорили они хором.
– Да пошли вы к чёрту! – раздражённо произнёс Астахов, проглатывая прожёванный кусок. – Пойдёмте, а то коньяк стынет. И ещё! Закройте уже входную дверь. Не хватало нам, чтобы ЭТА к нам вернулась, – и он вышел из кабинета. Пенерджи, Винников, Каплан и Буттылко переглянулись.
– Если никто не хочет закрывать дверь, то это сделаю я, – сказал Аслан. Другие пошли вслед за Астаховым.
Пенерджи почувствовал сопротивление, когда взялся за ручку двери и намеревался её закрыть на ключ.
– Эй, подожди, – заверещала Анжела. – Я сумку забыла, – и она влетела внутрь.
– Шухер! – заорал своим коллегам Аслан. – Возвращение грозной Анжелы!
Астахов от этих слов чуть не поперхнулся коньяком.
– Под стол, – прошептал Жора.
– Чего? – удивился полковник.
– Полезайте под стол, – и Астахов нагнулся, нырнул под скатерть, прихватив с собой тарелку с салатом.
– Простите, ребятки, но я тут сумочку свою оставила, – и она подошла к столу, остановившись прямо перед лицом затаившегося Алексея. Если бы она поставила свою ногу на несколько сантиметров дальше, то задела бы его тарелку. Сам Астахов не обратил на это внимание, так как он всячески сопротивлялся желанию чихнуть, чтобы не рассекретить себя, а чихать тихо, почти беззвучно он не умел, и каждая секунда ожидания превращалась для него в целую вечность.
