Это не мешало ему злиться, глядя, как один из парней склонился над Алисой и почти обнял её, придерживая телефон поверх её руки.
— Не трогайте! — возмутилась девица, и Эндан чуть не рванулся надавать нахалу по шее. — Я сама! Какой адрес вводить?
Парни, перебивая друг друга, принялись диктовать какие-то цифры и на ломаном всеобщем объяснять принципы работы муданжских сетей. Эндану показалось, что часть информации была совершенно лишней и, возможно, её разглашение не понравилось бы Ирнчину — парни, похоже, работали на передовой гостехнологий. Эндан даже мстительно их заснял и послал Ирнчину с припиской, чтобы сделал им строгое внушение. Но сам понимал — таким оболтусам, готовым при виде красивой девушки распушить все перья, ничего важного не доверят.
Наконец технический вопрос был решён и снова зазвучала музыка, хотя экран оставался чёрным. Исполнение отличалось — стало гораздо чётче, ровнее и искусственнее, чем было на записях. Когда пришла пора вступать голосу, мужского Эндан не услышал, зато обе женщины запели на полную громкость. Похоже, что от этой песни у них не сохранилось записи. Наверное, Алиса с её музыкальными способностями ввела мелодию в какое-то приложение, которое теперь и играло.
Эндан сглотнул. От жены у него остался ворох одежды — её собственной и которую она ему шила, стопка гобеленов, гизики, занавески... Он вспоминал её всякий раз, как надевал что-то из парадных, бережно хранимых вещей. Вспомнила, когда на праздники и в памятные даты развешивал по дому её творения. Он регулярно ходил в дом, который построил для неё ещё до свадьбы. Внутри всё было аккуратно убрано, но хранилось в целости. Эндан приходил, вдыхал знакомый, пусть и чуть пыльный запах, и на мгновение переносился в то время, когда всё ещё было хорошо.
Но вот получить в наследство песни… Песни, которых нет нигде, кроме как в твоей голове и головах пары друзей… Ничего, что можно было бы по трогать, понюхать. Даже показать кому-то — и то только в особых условиях, вот как сейчас. Так одиноко…
— Министр-хон, — обратился к нему хозяин. — Как думаете, стоит их пригласить на площадку?
Он кивнул вправо от печки, где под стеной кухни часть пола была приподнята, а с потолка вместо обычных фонариков свисало что-то больше похожее на софиты. Эндан понимал, что выпускать двух нетрезвых женщин на сцену — это напрашиваться на проблемы, но… сердце его дрогнуло. Алиса не могла просто достать наследие брата из ящика. Кто знает, когда у неё в следующий раз будет возможность соприкоснуться с его творениями?
— Давайте, — выдохнул Эндан.
Хозяин отошёл, и через пару минут над маленькой сценой вспыхнул яркий, приглашающий свет. На металлическом столике у края поблёскивали золотистые микрофоны-прищепки.
— О, пошли, — обрадовалась Хотон-хон. — Стоя удобнее.
Алиса с трудом встала с подушек и чуть не запнулась за угол стола — Эндан дёрнулся было её подхватить, но она справилась и взобралась на сцену, всё в том же концертном тёмно-красном платье. Диль Яргуй остался на подушке: в трактире было жарко, особенно так близко к печке. Хотон-хон тоже сбросила верхний диль и осталась в тонком шёлковом нижнем, но у неё хотя бы были длинные рукава и высокий воротник, а вот Алиса сверкала на весь трактир голыми плечами, порозовевшими от жары. С такого расстояния Эндан никак не мог бы разглядеть веснушки, но ему всё равно казалось, что он их видит, что они позолотой разлетаются в воздухе от каждого резкого движения своей хозяйки и создают вокруг неё светящийся ореол. Он протёр глаза.
