Бэл обернулся, чтобы разглядеть добычу.
– Поддерживаю, – отозвался он.
– Я с ней никуда не пойду, – заявила Эрэл.
Теркус прекратил сборы и внимательно посмотрел на спутницу. Диэлон же подошёл к ней вплотную и почти навис над растрёпанной, но всё ещё украшенной красивым позолоченным обручем головой.
– Тогда оставайся здесь или возвращайся в город, лошадей предостаточно. – В голосе мешалось раздражение и угроза.
Бэл покачал головой с укором, но ничего не сказал. А Эрэл так и застыла на месте, с трудом сдерживая в дрожащих губах поток вновь нахлынувших эмоций.
– Кто-нибудь ещё против того, чтобы Легион пошла с нами? – громче спросил Диэлон.
– Я только за, – отозвался Теркус. – Бандиты на дороге нам точно не страшны.
Эрэл кинулась было к лошади, но, осознав, что её действия никого не волнуют, разве что брата, остановилась.
– Раз противников нет, значит уходим вместе и прямо сейчас. О произошедшем никому по дороге не рассказываем. Для всех мы путешественники из варатской гильдии Пилигримов. Эрэл? – Диэлон с вызовом посмотрел на девушку.
– Я с братом, – едва слышно ответила она.
– Отлично. Тогда удачи нам всем.
Горная деревня Камур. Граница между землями реллийцев и Северных магов
– В убежище! В убежище! Хватайте детей, бросайте пожитки и бегите! В убежище!
Громкий голос деревенского старосты разлетался по небольшой деревушке у подножия горы Ахрд. Семьи, бросая работу, пожитки и оставляя дома открытыми, неслись к каменной громадине, надеясь спрятаться в её недрах от давнего врага. Детей, больных и стариков чуть ли не волоком тащили, оставляя на руках и ногах ссадины и порезы от острой каменной крошки, на которой была построена деревня.
Мужчины целовали домашних, брали в руки тяпки, вилы, кирки и другие инструменты, пригодные для обороны, и собирались вокруг вооружённого такой же домашней утварью старосты.
– Юэл уже сжёг тела?
– Да, на восток посмотри, видишь, пылает?
Невысокий мужчина в коричневой робе посмотрел в сторону, куда указывал староста. И действительно, над одинокими сухими деревцами и каменными валунами клубился чёрный дым. Издалека можно было заметить зияющие дыры раскопанных могил и крохотные перекошенные памятники.
– Говорил же, что всё это устарело, – недовольно произнёс мужчина в робе, – зачем трупами землю портить. В телах уже ни души, ни жизни, просто оболочки. А вы всё про упокоение какое-то. Давно бы их сожгли и время сейчас не теряли.
– Не говори так, Доуэл. Это вы, реллийцы, ни во что не верите, а у нас принято людей земле предавать, – махнул рукой староста.
– И чего ради? Смысл в этом какой? На месте кладбища могли быть посевы или дома для переселенцев. А там одни трупы. О живых нужно думать. Теперь кочевники разгуляются, если Юэл с ребятами кого-то пропустили.
– Не пропустил, не переживай. А такие речи лучше больше не заводи, оскорбительны они.
– Кого же они оскорбляют? Тех, кто тратит силы и ухаживает за кладбищем? Или тех, кто вынужден высаживать семена в десяти километрах отсюда, так как ближайший чернозём занят захоронениями?
– Не будем, Доуэл. Сейчас проблема посерьёзней.
– Именно, Палисий. У нас проблема как раз из-за того, что Юэл вместо налаживания обороны сжигает тела.
Староста промолчал, виновато взглянув из-под мохнатых седых бровей на Доуэла. Деревня опустела, остались только те, кто собирался принять бой. Среди анкорцев и реллийцев затесалась одна женщина из остов. Переселенка, совсем недавно приехавшая в горы из-за болезни матери.
