– Спрячь мою долю на всякий случай. Вдруг он тебя обманет. Так хотя бы у тебя будут деньги вернуться и устроиться здесь заново, – сказал он.
Мой брат Влад всегда был таким. Он старше меня на пять лет, но стал почти отцом. У него свой бизнес, поэтому в деньгах никогда не нуждался и часто помогал мне… даже в совершении моих глупостей. И я понимала его чувства, когда он пытался отговорить меня от отъезда, но упрямо твердила одно: «Мы любим друг друга, и я буду счастлива».
После того, как билеты на самолет были у меня на руках, уволилась с работы и устроила последний вечер с друзьями. Я знала, что никогда больше не вернусь в Россию. Что-то глубоко внутри подсказывало: я поступаю правильно.
***
Настоящее время
Банкомат возвращает карту и принимается отсчитывать деньги.
На улицах тихо, ни души. Сезон начнется через месяц, и тогда район Конаклы, где мы проживали всё это время, заполнится торговцами и любопытными туристами. Из кафе и ресторанов будет слышна музыка. По краю дороги замученный верблюд будет катать детишек за скромную плату. А я буду не здесь. Не со своей дочкой. Как же мне страшно представить своё будущее, если ничего не получится.
Прячу деньги в кошелёк, туда же сую карту и возвращаюсь к машине. В багажнике лежат только те вещи, которые мне жизненно необходимы. Всё остальное осталось в квартире. Хозяев я не оповестила о съезде. Решила исчезнуть точно так же, как и Ремзи – без следа. В любом случае, они будут искать не меня, а его. Поэтому голова не болит по данному поводу.
Но перед тем как выехать в Анталию, у меня остается еще одно дело. Я не так безнадёжна, как кажется. В Конаклах живет моя подруга Света. Она тоже русская, как и я, замужем за турком и у них двое мальчиков. Мы подружились благодаря нашим мужьям. Они несколько лет работали вместе, а потом как-то раз Ремзи пригласил семью Хусейна к нам на ужин. Мы со Светой сразу же нашли общий язык. Тогда мы обе были беременными на разных сроках. А ее полугодовалый старшенький игрался с моими прищепками. Потом они нас позвали в гости. Так и пошло. С тех пор мы со Светой делились всеми бытовыми невзгодами и успехами собственных детей. Все русские праздники праздновали вместе. Я доверяю Свете и иду к ней, чтобы попросить о помощи, обещая себе быть сильной.
Сначала звоню ей, чтобы убедиться, что Хусейн не дома, затем оставляю машину далеко от места, где они живут, и немного иду пешком. Солнце светит ярко, воздух чистый, весенний.
Она радостно встречает меня, и я рада, но больше всего тому, что её детки спят. Не смогу спокойно смотреть на них. Мне и без того очень тяжело без моей крошки.
Мы приветствуем друг друга как обычно, а потом Света спрашивает, где Камелия и, не в силах больше сдерживаться, начинаю плакать. Мои плечи трясутся, я подавляю желание рыдать навзрыд. Не хочу разбудить малышей. Света обнимает меня.
– Что случилось, Хлоя?
Не дождавшись ответа, она ведет меня на кухню и усаживает за стол.
– Ну-ка, присядь. Я сейчас заварю нам чай, и ты всё подробненько расскажешь. Хорошо?
Беру салфетку и киваю. За этим я и здесь.
За чашкой чая с мелиссой немного успокаиваюсь и мужественно описываю свою нынешнюю ситуацию. Света не верит своим ушам. Ее глаза широко раскрыты, а из горла выходит то «ох», то «ах».
– Какая сволочь! – не сдерживается подруга. – Звонила ему?
– Много раз. Недоступен. Мне кажется, он сменил номер.
