Многие сослуживцы считали, что Иван, как минимум, выходец из интеллектуальной семьи, там, где кроме школьной программы, родители дают большие объёмы дополнительного образования, интереса к познаниям и всестороннему саморазвития, как личности. И потом, когда узнавали, что родители – обыкновенные крестьяне и деды, и прадеды, кроме того, чтобы гнуть спины, сначала на панских полях, а затем и собственных наделах. А когда узнавали, что дед с отцом, при «раскулачивании», без малого не попал под выселение и всё лишь потому, что все члены большой семьи не были лодырями, и умели трудиться, не спустя рукава, а до срыва кровавых мозолей на ладонях, то были даже удовлетворены этим «зародышем» в душе сослуживца «народной интеллигентности». Хотя, какая в этом есть связь, никто объяснить не мог. Главное – не такой, как все.
Да и намертво прилипло прозвище «избач» и в нём было не столько обидного, унизительного, сколько уважительного и заслуженного. Конечно, большинство сослуживцев Ивана не сидели «спустя рукава», каждый на своем месте вносил посильный вклад в ускорение победы над врагом, кто на полях в колхозе, кто за станком на заводе, а «лежебоки», если и были, но в этом не признавались.
А вот работников отдела культуры, хоть и в рамках глухой глубинки в подразделении, в учебной роте, уж точно не было, кроме Ивана. Конечно, командование этого не заметить не могли и максимально использовали этот факт, там, где нужны были навыки организатора художественной самодеятельности к празднику, под началом замполита, конечно. Умел Иван уговорить своих товарищей не «замыкаться» в себе, открыть зачатки способностей в декламации стихов, пении и неповторимых, часто юмористических сценок. В большинстве сценок, конечно, высмеивались те, которых Красная армия уже добивала в их «берлоге», а после победы сценки ситуаций, помеченных в повседневной жизни военнослужащих, с «перчинкой» критики и сатиры.
Ну и армию в свою очередь сделала из сельского «избача», из нескладного долговязого юноши, стройного, подтянутого, красивого молодого человека, с твёрдыми убеждениями и политическими позициями, с высоким интеллектуальным потенциалом и возможностью роста. Замполит в приватных беседах высказывал Ивану рекомендации по необходимости закончить седьмой класс школы, как минимум, а лучше бы в вечерней школе получить среднее образование и поступить в то учебное заведение, что мог раскрыться весь большой потенциал способностей молодого человека.
Иван улыбался и говорил:
– В мои-то годы и за школьную парту? Нет! Сейчас, когда после войны разруха, руки без мозолей не заскучают. А может быть, продолжу свою трудовую карьеру «избачом». Мне эта работа нравилась. Если возьмут, конечно.
– А, чтобы обязательно взяли, Ваня, нужно учиться, – продолжал убеждать замполит.
– Поживём – побачим!
– Это ты умышленно безграмотностью хочешь свою начитанность подчеркнуть? – улыбнулся замполит.
– Никак нет, товарищ старший лейтенант! Это у нас все так говорят там, где я живу. Это же рядом с Украиной и у нас говорят на «суржике» – смеси двух сильно схожих языков, русского и украинского. При чём этот говор не =льзя назвать ни одним, ни другим, язык-«метис», если можно так выразиться. А вообще, у нас край интересный, в каждом селе свой говор и живут люди, чаще всего переселенцы и из Екатеринославской губернии, из Запорожья, немцы-колонисты, поляки, пермяки и откель только нету.
