Птенчик пискнул и поковылял в мою сторону, время от времени спотыкаясь и впиваясь черным клювом в землю.
– Чтобы тебя спасти, нужно не только найти гнездо, но и как-то тебя поднять, – вздохнула я, понимая, что ничем ему помочь не смогу. – И руками тебя трогать нельзя, а то мама не признает.
Этот комок пуха не обращал внимания на мои рассуждения, доковылял до носка кед и упрямо ткнул в него клювиком.
– Тебя могут не признать, – с сомнением протянула я. – Но и бросить тебя здесь я не могу. Мало ли что тут водится.
В подтверждение моих слов те странные кусты вновь зашевелились и зашелестели листьями.
– Учти, я делаю это из лучших побуждений, – предупредила я птенца, подхватывая его на руки.
Он пискнул, дернул темными лапками и замер в моих ладонях. Практически невесомый, такой маленький. И такой яркий. Интересно, как он будет выглядеть, когда вырастет?
Где-то на этом моменте моя уверенность и испарилась. С какого дерева он упал? Как добраться до гнезда так, чтобы не навредить его братьям? Как забраться на дерево и не придушить это существо?
Меня легко клюнули в палец, будто подталкивая к действиям.
– Горе луковое, – вздохнула я, подходя к ближайшему дереву и задирая голову.
Ветки тут были тонкие и гибкие. Ни одно гнездо бы на них не удержалось. Но я все же осмотрела как можно внимательнее крону, не нашла искомого и направилась к соседнему дереву.
Птенец заерзал в моих ладонях, пискнул, вцепился клювом в палец и попытался взлететь. На деле же просто мотылял крыльями.
– Тише, – шикнула я на него, – или это ты так подсказываешь?
Писк птиц я, к сожалению, не понимала. Зато через несколько мгновений нашла взглядом гнездо. Небольшое, сплетенное из тонких прутиков и травинок. Оттуда раздавалось тихое одинокое попискивание.
– Твои родственники? – уточнила я с улыбкой у розового комочка. – Малыш, я, кажется, придумала, как доставить тебя туда в целости. Подожди.
Я ссадила его обратно в траву, стянула куртку, радуясь тому, что у меня дома в тот день шел дождь. Мне не особо нравилась эта косуха из-за капюшона, но сейчас он пригодится. Надев ее задом наперед, я вновь подхватила малыша и усадила в капюшон.
– Сиди тихо, – предупредила его, – по деревьям я в последний раз лазила, когда мне было лет десять.
Птенчик нахохлился и замер. То ли понял и испугался, то ли просто чувствовал себя неуютно. Теперь мне предстоял путь вверх по высокому колючему дереву.
Тут подтянуться, тут ухватиться, тут упереться. Не обращать внимания на содранные ладони, не сдаваться. Я сейчас отвечаю не за себя. Не только за себя.
До гнезда оставалось каких-то полметра, когда ветка подо мной тихо хрустнула и начала наклоняться.
– Не-не-не. – Я обхватила ногами ствол и вцепилась в соседний сук мертвой хваткой. – Летать мы оба не умеем. А падать тебе второй раз нельзя… да и мне нежелательно.
Птенец пискнул и замер, не предпринимая попыток свалить.
Странный он. Я бы на его месте при первой же опасности попыталась выпрыгнуть. Самостоятельно он себе ничего особо не повредит. А вот если поверх упадет такая деваха, как я…
Я перелезла на соседнюю ветку и на мгновение замерла. Нашла глазами гнездо – веткой выше. Рукой подать.
– Так, ну вот ты и дома, малыш, – выдохнула я, держась одной рукой за сук, а второй вылавливая беглеца из капюшона.
Привстала на носочки, опустила его в гнездо и услышала несколько довольных писков.
