– По-разному. Может пройти пятьдесят лет, а может и двести. Вселенная не жестока.
Я съела еще пару ложек супа и запила его пресладким вином. Затем сказала:
– Звездные матери – смертные, но их кончина Вас печалит. Вот почему Вы не пытаетесь узнать их получше.
Солнце не ответил.
Я поковырялась в тарелке, однако ничего не положила в рот.
– Позвольте… Позвольте говорить начистоту, ваше величество?
Его губы изогнулись.
– Прежде тебе не требовалось Мое дозволение.
– Значит, оно у меня есть.
Он кивнул, и я начала:
– По-моему, это эгоистично.
От отреагировал почти незаметно: слегка приподнял голову, уголки глаз напряглись.
– Да? – это было скорее утверждение, чем вопрос.
– Мы отдаем свои жизни ради звезд. Ради Вас, – я тщательно взвешивала слова. – Да, наши жизни мимолетны, но они ценны. Разве мы не заслужили того, чтобы нас хотя бы запомнили? – спазм сжал горло, и я сглотнула. – Попасть в историю – дар от величайшего существа во Вселенной.
– Я не величайший, – прошептал Солнце.
– Для нас – да, – настаивала я. – Когда Вы будете ужинать со следующей звездной матерью и она попросит Вас рассказать о других, я хочу, чтобы Вы назвали мое имя и мою деревню. Чтобы рассказали ей обо мне.
Мгновение он изучал меня, прежде чем спросить:
– И что именно мне рассказать?
Я опустила вилку рядом с тарелкой и сложила руки на коленях, размышляя.
– Вам следует им рассказать, что я часто высказывалась без разрешения и создавала Ваши непохожие портреты в вышивке, но я была добра к Вашим слугам и прямо говорила, что думаю. Вам следует… следует поделиться с ними своим мнением обо мне, ваше величество. И говорить обо мне с нежностью. Как о той, которая вынашивала звезду. Как о матери Вашего ребенка.
Он долго обдумывал мои слова. Затем опустил взор.
– Ты права, разумеется.
– Я не глупая и знаю: Вы – Солнце, у Вас огромная сила и важная задача, нет времени изучать все тонкости моей личности. Но Вам не стоит избегать меня только потому, что моя скорая смерть Вас огорчает.
На миг мне показалось, будто огонь вокруг Его плеч вспыхнул, при этом цвет стал темнее, как сердцевина заката.
Минуло несколько секунд, ни один не притронулся к еде.
Я задумчиво провела пальцем по краю стола.
– Каково это… умирать?
Его бриллиантовые глаза нашли мои.
– Ты спрашиваешь не того. Ибо умереть я не могу.
– Но Вы видели смерть, – заметила я, и Он кивнул, – с самого сотворения мира…
– Я не настолько стар, – возразил он. – Во всяком случае, начала не существует.
Я улыбнулась.
– Ну, значит, просто за свою долгую жизнь.
Он выпрямился в кресле.
– Почему ты об этом спрашиваешь, Церис?
– Разве меня не должно волновать собственное будущее?
Он нахмурился.
– Полагаю, – он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. – Тебе воздадут почести на Матушке-Земле и на небесах. Твоя душа вознесется на высший слой загробной жизни, где боги и божки живут только для того, чтобы служить тебе и твоим близким.
– Мои близкие тоже вознесутся? – прервала Его я.
– Верно. Всем связанным с тобой после их кончины укажут путь в рай.
В груди расцвело тепло, похожее на тепло моей звезды. Значит, обещания блаженного рая правдивы. Я вновь увижусь с семьей. Увижусь и с Каном, если он выберет этот путь… впрочем, с чего бы ему не выбрать?
– Твое тело отправят обратно домой вместе с дарами в знак благодарности. Твой народ будет тебя почитать. Таков заведенный порядок.
Я знала о своей дальнейшей судьбе, однако она до сих пор казалась мне неосуществимой. И Его слова… Они утешали.
