по орбите своих парусов
в твою жизнь ворвалась инаковой
и надежной, как стрелки часов.
Я по воздуху легкой опцией
и эфиром к тебе прилечу.
Накормлю тебя грешной порцией —
так безумно тебя хочу.
Мне бы ветром стать – самым ласковым
и собою тебя укрыть.
Мне бы морем стать – самым яростным
и прибоем тебя любить.
Мне бы птицею невесомою
залететь в твое настежь окно.
Зацепились мы хромосомами
и за нас все давно решено.
Я энергией и потоками
ночью в разум неслышно войду.
Я – невинностью, я – пороками
навсегда в тебе утону
41.
Осень проливным дождем
нарисует капли,
чьи-то робкие шаги —
мокрые заплатки.
Под навесом стайка птиц
от дождя взъерошится.
Капли падают все ниц,
пылью запорошены.
На проспекте фонари
яркими расцветками
зацепились за дождем
тоненькими метками.
Расплылись в воде пятном
и умылись дождиком.
Две тени под фонарем
прячутся под зонтиком.
Гул дождя сметает с крыш то,
что в сердце просится.
Огнестрельный меткий пыж
между ними носится.
Поцелуями слились
капелька за каплей.
Дождь по кончикам ресниц
рассечен, как саблей.
Лужи ноги захлестнут —
маленькое море.
Двое мокнут, не уйдут —
взяты в плен водою…
42.
Я сегодня хочу рассказать о любви
и пусть это звучит банально —
как огонь освещает она изнутри
и горим от нее нереально.
Мы сгораем дотла, на пламя летя,
словно бабочки в нем погибаем.
Те, кто выжил, уже не смогут шутя
говорить, что это фатально.
Кто еще не любил, тот не сможет понять,
как мучительно и приятно
отдавать, бесконечно себя отдавать
то настойчиво, то невнятно.
И молитву создать, и читать перед сном,
и у Бога просить – не отнять.
Забывать о себе, забываясь в другом
и его, как себя принимать…
43.
Осень шаловливою девчонкой,
с рыжей челкой, с ранцем на спине —
неожиданно и, как всегда, некстати
постучала утром в дверь ко мне.
Я еще не попрощалась с Летом,
я еще раздетой быть хочу.
Осень, ну зачем ты так внезапно
и куда торопишься? – спрошу.
Погуляла бы еще на воле,
проводила бы всех птичек на юга.
Но открыла дверь нетерпеливо,
зазывая за собою холода…
Увидав, что ей совсем не рада —
сразу слезы мажет по лицу.
Ладно, Осень, надо – значит, надо.
И тебя я тоже полюблю…
Золото рассыпешь и рубины —
ты совсем не жадная, смотрю.
Рыжая и добрая девчонка,
проходи – я чаем угощу
44.
Можно твоей буду кошкой?
Гладь меня, тискай, жалей.
Молока наливай понемножку.
Руками к себе приклей.
Будешь чесать за ушком,
пузико – тоже не прочь.
В калачик свернувшись подушкой,
мягкой сделаю ночь.
Мяукать не буду часто,
только мурлыкать – любя.
Растаешь ты, словно масло,
по шерстке меня теребя.
Потом ты уснешь тихонько,
а я грациозно уйду —
созвездьями в небе черном
раскрашу твою луну.
Утром уйдешь на работу,
я буду в окошко бдить.
У кошек иной нет заботы —
чем ждать и сильно любить…
45.
Доброта похожа на любовь —
потому что греет тоже.
Грелкой помощи и слов
забирается под кожу.
Согревает исподволь
и не требует награды.
Поднимает всех с колен —
унижений ей не надо.
Согревает невзначай
в самую больную осень
и приходит не спросясь —
если помощь нужна очень.
Не тщеславна, не ярка,
скромная в своем наряде —
согревает доброта
в действиях, словах и взгляде.
Нужно помнить нам всегда —
доброта весь мир спасает.
А совсем не красота —
ведь она лишь украшает…
46.
Ты – мой Ангел, любимый мужчина.
Самый лучший на свете, родной.
И у нас не одна есть причина,
чтобы вместе мы были с тобой.
Много в жизни извилисто, топко —
но с тобой мне не страшно совсем.
Я люблю тебя искренне, робко.
Безрассудно попала в твой плен.
