Сто первый раз, день этот вспоминая,
Невесть кого судить невольно начинаю…
В то время год, как изгнан был из дома.
В подвале склад – отличные хоромы
Для одного иметь: покой, уединенье.
Холостяку, где жить, имеет ли значенье,
Тем более зарплату еще платят.
За минусом процентов, её хватит
На выпивку, еду, одежду и на книги…
Ну, выбил бы тогда в горячке ригель,
Улегся б спать, мол, утро мудренее,
Поговорил бы откровенно после с нею,
Мол, в первый раз я пьяным дебоширил,
Ты на проблему погляди-ка нашу шире.
А что она? Я жить с тобой не стану,
Как завтра снова ввалишься ты пьяный?!..
А я в ответ: На то были причины,
Коль невтерпеж. Все сволочи мужчины!..
И в том же духе чешет без разбора…
Уйдя от крика, шел по коридору,
С желаньем никогда не возвращаться,
Дверь вышиб бы, к душе не достучаться.
Сказать бы мне, а помнишь, дорогая,
Как кошка с мышкой ты со мной играя,
Угрозами и лаской принудила
Жениться, я просил – не отпустила.
А что потом? Я стал тебе помехой,
И ревность, вызывая ради смеха,
Давала повод думать об измене,
К тому же доставала своей ленью:
Обедать приходилось мне в столовой.
Сготовить суп я не успела, Вова,
Её ответ я слышал из кровати.
До вечера, надеюсь, тебе хватит
Времени, чтоб в комнате убраться.
Влюбленный слеп, не мог бы догадаться,
Чем занята до вечера супруга,
А мы уж тихо ненавидели друг друга,
Что не любовь меж нами – принужденье,
И мой упрек к ней выражался ленью,
Желаньем чем-нибудь пребольно уколоть,
При случае рога наставить вплоть…
На кафедре мы пили пиво с водкой,
Как шел домой, я помню еще четко,
А в комнату вошел, меня и развезло,
Она мне высказала грубо как назло,
А уложи в постель, раздень, не провоцируй,
Мы дальше жили, может быть, и с миром.
А, впрочем, узел стал уж слишком туг —
Мой нервный срыв и женщины испуг,
Как неизбежность, кончились разрывом.
Она по-своему, и я теперь счастливый,
Вернув свободу, спрятался в подвал,
Всю ночь ворочался на лавке и не спал,
В сто первый раз день этот вспоминая,
