Избранное. Том 1. Стихотворения - страница 16

Закутают вербы туманом лицо,

И солнце опустится спелою дыней

К сутулой горе на большое плечо.

И вот уже вечер колышется рядом,

Плотвой в камышах серебрится луна,

И я возвращаюсь бестрепетным садом

На кружку домашнего злого вина.

А позднею ночью, проснувшись в тревоге,

В избе не зажгу золотого огня:

Гулящая осень обила пороги

И жалобно смотрит в окно на меня.

Прощание с осенью

Через палых листьев плесы

Сквозь прозрачный сирый вечер

Я пришел проститься, осень,

До грядущей доброй встречи.

Я пришел просить прощенья

И еще просить пощады

За невольное прочтенье

Тайных мыслей листопада,

За полянные покосы,

За заросшие канавы.

Я пришел проститься, осень,

До грядущей доброй славы.

Но недаром мне запали

В сердце тихие картины:

Удивленно смотрит в дали

Красный выводок калины.

Дремлют гуси у колодца,

Солнце вылилось на перья,

И ветла пугливо бьется

В золотых объятьях хмеля.

Я пришел проститься, осень,

Тянет сумка за плечами,

Над горою тает просинь,

Оплавляется лучами.

Прямо с отчего порога

Ухожу я – что за мука! —

Будь не скатертью, дорога,

Будь не вечностью, разлука!

Семипогодье

Семь погод на земле, семь погод:

Листопляс,

листолет,

листоход…

На реке и над гарью болот —

Семь погод, семь погод.

Семь рубах на дубах порвались,

Семь ребят без рубах родились.

То-то осень то пляшет, то пьет —

Семь погод, семь погод.

Семь свечей догорело в избе,

Семь ночей я мечтал о тебе,

Но на сердце твоем в свой черед —

Семь погод, семь погод.

Был бы я семи пядей во лбу,

Я бы, может, попятил судьбу,

А теперь на меня, что ни год —

Семь погод, семь погод.

До седьмого колена родня

Ни о чем не грустит у меня,

Переносит привычный народ

Семь погод, семь погод.

Коль я в жизни почувствую миг,

Что грядет неизбежный семик,

Возглашу через вытланный рот:

– Семь погод, семь погод!

Семь погод на земле, семь погод:

Листопляс,

листолет,

листоход…

То-то осень то пляшет, то пьет —

Семь погод, семь погод.

Гульба

В деревне гульбой встречают

Своих дорогих и близких,

От радости истово плачут

И в горнице ставят столы.

Сначала расспросят о жизни,

Проведают об удаче,

И гость поневоле хмелеет

От почести и хвалы.

Посадят его средь старших

В передний просторный угол,

Придвинут к нему свинину

И бархатные кисели.

Разносчик поднимет чарку,

И чокнутся друг за друга,

За долгие те дороги,

Что к родине привели.

Гульбе подобает удаль.

Гармошка прибавит злости

И на ноги всех поставит,

Мелодией окрыля.

Платки зашумят, как ветер,

Полы затрещат, как кости,

А кто-то, глядишь, на лавке

Выписывает кренделя.

Эх, родина гулевая!

Гуляем, кто сколько сможет,

Забудем про все разлуки,

Невзгоды и холода…

Придут под окно гляделки,

И, если приезжий молод,

Одна среди них бывает,

Как правило, молода.

Он выйдет к ним с угощеньем,

Попотчует лютой водкой.

А пьющий ты иль непьющий —

Но гостя в глаза хвали.

А если уйдет приезжий

С податливою молодкой —

Следы заметут, как снегом,

Поникшие ковыли.

И что между ними было,

И что между ними стало —

Они все равно у жизни

Разрезанные ломти.

Гуляла, плясала юность

Румянее краснотала,

Да если бы можно годы

С ног веничком обмести!..

«Ни думу не думать, ни горя не знать бы…»

Ни думу не думать, ни горя не знать бы,

Но я необычной тоской поражен.

Друзья мои справили славные свадьбы,

Торопятся жить и одаривать жен.

Кто любит за душу, кто любит за косы,

А я головой зарываюсь в листву.

Сосватай мне, ветер, премудрую осень,

Я век свой короткий за ней проживу.

Назад Вперед

Избранное. Том 1. Стихотворения - страница 16

Похожие книги