…Невольно вспомнилось, как я сдавал вступительные экзамены.
Никита Сергеевич Хрущев объявил всеобщую химизацию народного хозяйства. Она должна была стать составной частью коммунизма: после советской власти плюс электрификации. Это был период всеобщего подъема. У меня созрела мысль поступить на химико-технологический факультет, хотя понятия не имел, что это такое.
Я учился в сельской школе неплохо. Все выпускные экзамены, кроме английского и астрономии, по которым были четверки, сдал на пять. Хотелось поступить в летное училище, но из-за слабости зрения пришлось отказаться. Подал заявление в Индустриальный институт.
Приемная комиссия химико-технологического факультета заседала в конце спортивного зала. До нее надо было пройти через огромный зал. С боков вдоль стен стояли столы других приемных комиссий. Я сдал документы и с легким сердцем повернулся и пошел назад. И тут увидел то, чего не видел раньше. Оказывается, на доске объявлений каждого факультета была вывешена справка о количестве претендентов на место.
Так вот, на химико-технологическом факультете на мое отделение претендовало восемь человек на место. Я тут же просмотрел остальные факультеты. На нефтяном было 1,7.
Я вернулся к своей приемной комиссии и потребовал назад документы с намерением передать их на нефтяной факультет, где был в четыре раза меньше конкурс. Члены комиссии начали шушукаться и затем заявили мне, что не отдадут мне мои документы, ибо им не понятно, почему я беру их назад. Я в лоб, не мудрствуя, заявил:
– На нефтяном факультете меньше двух человек на место, а здесь восемь. Я лучше туда пойду, там я наверняка поступлю.
Члены комиссии вновь пошушукались. В аттестате были почти одни пятерки. Мне твердо заявили, что документы я не получу. Я сделал еще несколько попыток забрать аттестат. Они настояли на своем, заверив меня, что зря волнуюсь, с такими оценками я уже почти студент. Я сдался. Но поступил я не так уж и легко. Сдал физику и математику на четыре, химию – на пять. Всего тринадцать баллов. Проходной балл – четырнадцать. Но по каким-то непонятным тогда мне законам меня и еще двух парней пригласили в деканат, посмотрели наши оценки, поговорили с нами и объявили, что нас берут.
Мы выпускались в 1967 году. У нас была группа так называемых совмещенников. Что это значило? Мы поступили на дневное отделение института, и после экзаменов всей группой поехали работать на завод – учениками аппаратчиков в цеха. Некоторое время спустя мы сдали экзамены на допуск. У меня было три или четыре допуска на разные рабочие места. Так длилось полтора года и все это время мы учились на вечернем отделении. Я работал на производстве полиэтилена. Конечно, было все вновь, все интересно. Производство новое, немецкое. Тут мы действительно узнали, что такое нефтехимия. Когда я сдал в 1963 году зимнюю сессию, была возможность остаться на вечернем факультете или просто уйти работать на завод. Но я продолжил учебу на дневном отделении, хотя и без особого рвения, порой даже думая уйти из института. И не из-за того, что трудно учился. Учеба давалась легко. Я даже удивляюсь, как можно в институте учиться тяжело. Хотелось какой-то необычной профессии. В этом был весь вопрос. Окончательно я перестал им мучиться только где-то на третьем курсе.
Уже два дня – субботу и воскресенье я провожу в лежачем положении, передвигаясь еле-еле. Случилась неожиданное. В субботу утром пошел вытряхивать половики и ковер. Прекрасная погода, снег. Нагнувшись, сметал снег с ковра. Вдруг будто стрельнуло в поясницу. Тут же инстинктивно попытался разогнуться и не смог. Я застрял в положении, похожем на букву «Г». По рассказам слышал, что бывают такие случаи. Не растерялся, нашел опору, прислонился. Подождал, может кто-то пройдет. Подошли. Я попросил сходить к жене, сказать о случившемся. Стал мерзнуть и чтобы не простудиться, в той же позе буквой «Г», метров сорок прошел до подъезда. Вышла жена. По лестнице я еле поднялся, пришли сын, невестка. Сделали растирание, грелку приспособили, напоили чаем. Все в полусогнутом состоянии. В понедельник вряд ли выйду на работу. От чего это могло быть? Последняя неделя была очень напряженной. Но ведь они все напряженные. На этой неделе мы встречали иностранцев, заключали с ними договора. Был контракт по реконструкции одного из производств. Были моменты, когда завод мог остановиться.
