Избранные нетленки в одном томе - страница 18



Тебя уводит любое слово;
Ты повторяешь зигзаги снова.
Но, вопреки твоим извивам,
Твоим укусам, внезапным взрывам,
Я терпеливо, свернувшись в узел,
Возобновляю кошмар союза,
Возобновляю союз непрочный
На миг любви недолгосрочный.
А после вновь всё – так же пусто:
Ведь кобра жаждет других мангустов.

«Есть человек – и, значит, есть сомненья…»

Есть человек – и, значит, есть сомненья,
Как есть во всём и дружба, и вражда.
Но быть должно и к истине стремленье,
Иначе жизнь – ненужная нужда.
Есть человек, и он живёт и дышит,
Пытаясь миру что-то объяснить,
Но мир его не слушает, не слышит,
А норовит изгнать или казнить.
Был человек…. Его постигла участь
Затравленных любовью и хулой.
Но кто поручится, что мудрый Случай
Откроет истину дряхлеющей рукой?!

«Весь мир – театр, и люди в нём – актеры», …»

«Весь мир – театр, и люди в нём – актеры», —
Шекспир сказал и успокоил души.
Века проходят, но никто не спорит
С тем, что легко отвергнуть и разрушить.
Да, мир – театр, но люди в нём – лишь куклы:
На ниточках висят они убого
(И движет ими не мираж-паук ли,
Что выдаёт себя всегда за Бога?).
И люди-куклы, думая, что сами
Вершат дела и мыслят, и страдают,
Не ведают, что там, за небесами
Концами нитей кто-то управляет.
И, видя, как безвольны куклы-люди,
Как глупо их пустое самомненье,
Я говорю себе: играть не буду
В театре кукол чьё-то шевеленье.
И под всевластным вечно небосводом
Я помечаю понятое меткой,
Что лучше быть незримым кукловодом,
Чем быть на публике марионеткой.

«Никто нам не скажет, куда подевались…»

Никто нам не скажет, куда подевались
Безумные ночи, волшебные сны.
Во имя чего мы так глупо расстались,
На боль и страдание обречены?
И небо, и звёзды, и море, и песни —
Всё нами дышало, всё было для нас!
Но что же случилось в тот час неизвестный,
В тот, словно убийца, подкравшийся, час?
Кому помешало двух душ единенье,
Друг друга нашедших судьбе вопреки?
Чья зависть внесла в эти души сомненье?
Никто нам не скажет, кто наши враги.
И в этой толпе малодушной случайно
Дано ли нам встретиться, свидеться вновь?
Причина разлуки – извечная тайна,
Но большая тайна – былая любовь.

ИЗГОЙ

Где же источник живительной влаги? —
Сил бы набраться, глотнуть бы воды…
Изгнан и предан, бездомным бродягой,
Сирым брожу по пустыне беды.
Жадно впиваюсь я жаждой в бездонный,
В этот гнетущий, безжалостный зной…
Мрачно безмолвствует город бетонный:
Он – неприступен, он – брезгует мной.
Слепну… немею… оглох… задыхаюсь…
Кто бы помог, поддержал… Никого!
О мир людей роковой! Отрекаюсь
И от тебя, и от зла твоего!
Брошен, отвергнут и другом последним,
Верой последней – любовью Твоей…
Всё в этом мире – безумные бредни
Лживых, коварных, преступных страстей!
Скоро ль конец этой горестной саге?!
Падаю в обморок… чую гробы…
Где же источник живительной влаги?!
Сил бы набраться – и прочь от судьбы!

«Ну! соверши свою ошибку…»

Ну! соверши свою ошибку,
В который раз одну и ту ж,
А после хитрую улыбку
Пусть твой разгадывает муж.

«И опять я, как встарь, одинок…»

И опять я, как встарь, одинок,
И дождливы, и сумрачны дни,
И опять от тебя я далёк,
И погасли на небе огни;
И печаль, и тоска, и хандра;
И на сердце и холод, и мрак.
Доживу ли, мой друг, до утра,
До рассветного лая собак?
Я лелею надежду в груди
И колдую, себе вопреки,
Что услышу сквозь боль и дожди
Так знакомые слуху шаги;
Распахнётся тяжёлая дверь,
И я ринусь навстречу судьбе,
Как на волю отпущенный зверь,
Буду бурно ласкаться к тебе;
И, в твои упадая глаза,