Избранные труды. Том III - страница 50

Изъятие у должника индивидуально определенной вещи допускается лишь до того момента, пока она не передана по правовому основанию какому-либо иному субъекту. При установлении по поводу одной и той же, но еще никому не переданной вещи правоотношений с несколькими лицами применяется правило старшинства: вещь передается контрагенту, в пользу которого обязательство возникло раньше, а когда установить старшинство невозможно, оно признается за контрагентом, раньше других предъявившим иск об отобрании вещи. Если же она передана одному из контрагентов, право на ее отобрание отпадает у всех контрагентов по другим договорам. Последнее правило применяется, однако, только к коллизии интересов двух или нескольких лиц, имеющих на вещь однородное право, когда, например, всем им были предоставлены права нанимателей или со всеми были заключены договоры о продаже вещи. Иначе обстоит дело при неоднородности прав разных кредиторов. Здесь нужно, исходя из содержания сопоставляемых правомочий, решать, какому из них должно быть отдано предпочтение. Ясно, что наниматель не лишен права истребовать вещь у хранителя, тогда как такое же право покупателя осуществимо против нанимателя не ранее чем истечет срок договора имущественного найма.

Определенная работа может быть поручена кредитором за счет должника третьему лицу, если это не запрещено законом или договором. Подобная возможность исключена, например, для бытового заказа правилами работы ателье бытового обслуживания, а для подряда на капитальное строительство – его планированием как для заказчиков, так и для подрядных строительных организаций.

За изъятием двух рассмотренных случаев принцип реального исполнения обеспечивается не прямыми, а косвенными мерами – взысканием возмещения причиненных убытков и в подлежащих случаях – начислением неустойки. Кроме того, в хозяйственных договорах, рассчитанных на более или менее длительное время (год, квартал, сезон), все, не исполненное к одному частному сроку (например, в пределах квартала или месяца), присоединяется к объему исполнения следующего частного срока с повторным обеспечением необходимыми санкциями. Последовательное применение мер такого рода и должно в конечном счете побудить должника к реальному исполнению своей обязанности.

В научной дискуссии действие принципа реального исполнения ограничивается иногда лишь случаями отобрания у должника того, от исполнения чего он уклоняется, и, таким образом, сводится к границам, очерченным ст. 217–218 ГК. Но в этих границах реальное исполнение вообще не было бы одним из специфически социалистических правовых принципов, так как обеспечение принудительного отобрания индивидуально-определенной вещи или исполнения определенной работы зиждется не столько на социальной сущности, сколько на чисто технических особенностях обязательств соответствующего характера. Важны, однако, не конкретные способы, обеспечивающие соблюдение данного требования, а принципиальное отношение к нему закона. И если там, где невозможно прямое истребование исполнения в натуре, закон при помощи разнообразных мер косвенно побуждает к этому, он исходит именно из общего принципа реального исполнения, а не из его спорадического действия.

Еще более дискуссионен вопрос о содержании принципа реального исполнения.

Подавляющее число авторов, обращавшихся к его исследованию, сводят это содержание только к возможности требовать неисполнения нарушенного обязательства в натуре, несмотря на взыскание с должника неустойки и возмещения убытков