– Имя мое Трофим, – отвечал незнакомец, – я сын родителей благородных и свободных, но был рабом греха, пока крещением Христовым не получил истинной свободы.
– Какой ты веры? – спросил опять судья.
– Я уже сказал тебе, какой я веры, – отвечал Трофим, – но если хочешь, чтобы я выразился яснее, то повторяю тебе: я христианин, раб Христа, и готов быть жертвой за имя Христово.
Судья начал объяснять Трофиму, что запрещено исповедовать веру Христову, и убеждал его отречься от нее. Но увещания его остались бесполезны. Тогда он велел жестоко мучить Трофима, бить его и потом терзать его тело железными острыми орудиями. Трофим переносил с терпением это мучение, повторяя только тихим голосом: «Господи, помоги рабу Твоему».
Судья услышал эти слова и, ругаясь над верой мученика, говорил с насмешкой:
– Где же Христос твой, Трофим?
– Христос со всеми, призывающими Его, – отвечал Трофим. – Он неотлучно при мне. Разве я мог бы терпеливо переносить мучения, которые превышают силы человека, если бы Бог не помогал мне?
После жестоких истязаний отвели Трофима в темницу, и судья призвал к себе товарища его, которого звали Савватием. На вопрос судьи о звании, отечестве и вере его Савватий отвечал: «И сан мой, и достоинство, и отечество, и богатство, и слава – все для меня заключается в одном: я верую во Христа, Сына Божия, промыслом Коего стоит и управляется вселенная».
Судья ударил Савватия и велел ему поклониться богам; но Савватий в ответе своем обличил ложность идолов. Тогда начали жестоко терзать его и замучили до смерти.
Продержав Трофима в темнице некоторое время и убедившись, что он не отречется от веры своей, судья рассудил отправить его во Фригийскую область к правителю Дионисию, который был человеком злым и жестоким. Весь путь был страшным мучением для Трофима. Обутый в железные сапоги с острыми гвоздями, он шел за воинами, которые ехали на конях и понуждали его не отставать от них. Но тяжкие страдания не победили твердости Трофима, не охладили ревности его к Богу; и когда привели его в город Синад и представили правителю Дионисию, то он мужественно исповедал пред ним веру свою во Христа.
– Напрасно надеешься ты на имя Христа, – сказал ему Дионисий. – Имя это было виной казни многих; если же хочешь избавиться от смерти и жить в мире, то оставь суетную надежду свою и поклонись богам.
– Я никаким образом не избавлюсь от смерти, – отвечал Трофим. – Если ты не умертвишь меня, то закон природы положит конец дням моим, но смерть ведет к жизни вечной, несравненно лучшей сей временной жизни, – и той жизни я желаю.
Тогда Дионисий велел предать Трофима жестоким истязаниям, между тем продолжал убеждать его отречься от Христа хоть на словах, но Трофим даже не отвечал ему и мужественно перенес страшные истязания. Он только твердил про себя слова псалма: «Многи скорби праведнику, и от всех их избавит его Господь» (Пс. 33: 20).
– Ты ошибаешься, Трофим, – сказал Дионисий, услышавший слова его, но не понимавший их. – Никто не придет избавить тебя от мучений, но ты можешь избавиться сам, поклонясь богам.
– Никогда не отрекусь от Бога истинного, – отвечал Трофим.
Тогда Дионисий велел мучить его самым жестоким образом и огнем опалять раны его, но ничто не победило твердости христианина: он перенес мучения с изумительным терпением и был потом опять отведен в темницу.
В том же городе жил знатный и богатый сановник по имени Доримедонт. Он был христианином, но хранил веру свою в тайне из страха язычников. Узнав о Трофиме, он стал посещать его в темнице, носил ему все нужное, обвязывал раны его. Пример мужественного терпения Трофима подействовал благотворно на Доримедонта и убедил его долее не скрывать веры своей. Настал какой-то языческий праздник, на котором присутствовал Дионисий со всеми знатными сановниками города. Доримедонт не пошел на праздник. Дионисий, заметив отсутствие его, послал его звать, но Доримедонт ответил посланным, что он – христианин и не может присутствовать при языческом торжестве. Дионисий послал за ним во второй раз и получил тот же ответ. Тогда Дионисий велел взять его под стражу и через некоторых приближенных своих увещевал его не упорствовать в решении своем; но никакие увещания не могли склонить Доримедонта на уступку.
