Избранный светом. Разлом - страница 20

Стоило только выйти из замка на крытую террасу, как я ощутил дуновение ветра, по-весеннему свежего и сладкого от запаха цветов и трав. Казалось бы, он должен быть куда сильнее и холоднее, все-таки вершина скалы. Я поднял голову и пригляделся. Всего на секунду-другую мне удалось увидеть странную серебристую рябь, пробежавшую по воздуху. Может, еще один магический купол и все дело в нем?

Я спустился с террасы и побрел вглубь сада, зайдя в ту тенистую аллею, которая показалась мне наиболее приветливой. По бокам выложенной белым камнем дорожки росли те же цветущие кустарники, что и у входа в замок. Где-то слышалось журчание ручья, и я наугад пошел на этот звук.

Мне нравилось так бродить по садам, ни о чем особо не думать, позволяя шелесту листвы вытеснить из головы все мысли. В том городе, где я жил, было множество садов, как маленьких и уютных, так и огромных, с толпами туристов, неизбежно наезжающих каждое лето. Возможно, именно эти парки были одной из главных причин, почему я вообще там остался.

Первый раз за все время меня кольнуло чувство тоски. Не по людям, по городу. По городу, который принял меня не то чтобы с распростертыми объятьями, но с тихим согласием. Так бездомному коту оставляют открытой дверь, мол, если хочешь, входи.

Я петлял по дорожкам, сворачивая из одной аллеи в другую, и мне было странно. Потому что все произошедшее – слишком сумбурно, слишком нелогично и слишком типично одновременно. Я смотрел на этот мир и думал: «То есть я теперь за него в ответе? Я? Серьезно? Бред».

Что я вообще, по их мнению, должен буду сделать? Что я в принципе могу сделать? Мне родители собаку не разрешали завести, говоря, что я слишком безответственный и не буду о ней заботиться, а тут целый мир.

Потеряв желание куда-либо идти, я остановился у ручья. Сев под дерево около него, я попытался снова отключить голову и слушать только шум кристально чистой воды. Ее журчание и шелест густой листвы медленно заглушали все мои беспокойные мысли.

У Фреи были проблемы с избранным, а у него – с ней.

Этой ночью она почти не спала – думала о клятве, о здоровье Фриг, об избранном. Особенно об избранном. Причем в не самых лестных для него формулировках. Но богиня ведь не могла ошибиться? Значит, что-то в нем все равно есть (в смысле что-то, кроме эгоизма и надменности). Даже если бы Фрея спросила у богини напрямую, та бы не ответила. Боги никогда не славились простыми ответами. Так что Фрея определенно должна была понять все сама. И вот сегодня, придя к его комнате с намерением показать замок, она обнаружила, что комната пуста.

А ведь она как дура – точнее, как порядочная девушка, – минут десять стучалась в открытую дверь, потому что входить без разрешения неприлично. Этому парню нужна была не клятва, а поводок! Или хотя бы заклинание-маячок, вот его Фрея точно повесит (в смысле заклинание повесит, а не избранного).

Он ведь не мог сбежать? Воображение услужливо предлагало ей картины одна живописнее другой: вот Лорд Руэйдхри узнает, что она потеряла избранного, вот избранный по дурости попал в неприятности, вот гаснет мелькнувшая надежда на возможное будущее…

Никакой паники. Он вряд ли ушел далеко.

Вздохнув, Фрея вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Куда он вообще мог пойти? Все-таки зря Лорд распорядился не приставлять к нему слуг. Или стражу. Да еще и поселил в почти пустое крыло замка. Фрея, конечно, знала – Лорд просто не хочет лишних слухов, особенно о том, что избранный из другого мира.