– Нет, конечно, – ответила Шэрон. – В четверг.
– Что-то грандиозное?
– Нет, человек пять-шесть.
– Круто.
Она была польщена, но не удивлена. Кто только не оказывал ей знаки внимания: таксисты, поэты, профессора, короли. Что им в ней нравилось? Ее жизнь.
Крис села за стол.
– Как прошел урок?
Шэрон закурила и нахмурилась.
– С математикой снова проблемы.
– Правда? Странно.
– Да, я знаю. Это ее любимый предмет.
– Господи, это «новая математика». Боже, что бы мы без нее делали…
– Привет, мам!
Вытянув вперед тоненькие руки, Риган с порога бросилась ей навстречу. Рыжие косички, похожие на крысиные хвостики. Нежное сияющее личико, усыпанное веснушками.
– Привет, вонючка! – Счастливо улыбаясь, Крис приняла дочь в медвежьи объятия и, не в силах сдержать волну нежности, жарко поцеловала в розовую щеку. – Моя сладкая. – И вновь – чмок-чмок-чмок – поцелуи. Наконец она отстранила Риган от себя и пристально на нее посмотрела. – Чем сегодня занималась? Чем-то хорошим?
– Всякой всячиной.
– Это какой же? Хорошей?
– Дай подумаю. – Риган прижалась коленями к коленям матери и тихо покачивалась взад-вперед. – Ну, во-первых, я училась.
– Понятно.
– А еще рисовала.
– Что ты рисовала?
– Цветы. Маргаритки. Только розовые. А потом… ах да! Лошадку.
Неожиданно Риган словно прорвало. Глаза ее загорелись.
– У этого человека была лошадка, ну, там, у реки. В общем, мам, мы гуляли, а потом появилась эта лошадка. Такая красивая! Жаль, мам, что ты ее не видела. А тот дядя, он разрешил мне посидеть на ней! Честно! Недолго, всего минутку!
Крис незаметно подмигнула Шэрон.
– Сам разрешил? – удивилась она.
Приехав вместе с ней в Вашингтон на съемки фильма, белокурая секретарша, которая теперь фактически стала членом семьи, жила в доме и занимала спальню на втором этаже – до тех пор пока не познакомилась в соседней конюшне с «наездником». В тот момент Крис решила, что Шэрон требуется место для уединения, и переселила ее в номер дорогого отеля. Более того, настояла, что оплатит ей проживание.
– Да, сам, – с улыбкой ответила Шэрон.
– Это была такая серая лошадка, – добавила Риган. – Мам, а нам нельзя завести свою лошадку? Или все-таки можно?
– Посмотрим, малыш.
– Когда ты мне ее купишь?
– Посмотрим. А что за птичку ты смастерила?
Сначала Риган недоуменно посмотрела на мать, затем обернулась к Шэрон и расплылась в улыбке, демонстрируя брекеты на зубах и робкий упрек.
– Ты ей рассказала! – укоризненно заявила она, после чего повернулась к матери и обиженно добавила: – Я хотела, чтобы это был сюрприз.
– Ты хочешь сказать, что…
– С длинным носом, ты как раз такую хотела!
– Рэгз, ты просто прелесть! Можно на нее посмотреть?
– Нет, ее еще нужно раскрасить. Когда будет ужин, мам?
– Проголодалась?
– Не то слово.
– Еще даже нет пяти. Когда был ланч? – спросила Крис у Шэрон.
– В двенадцать или около того, – ответила секретарь.
– Когда вернутся Карл и Уилли? – Сегодня Крис разрешила им взять выходной.
– Думаю, в семь, – ответила Шэрон.
– Мам, давай съездим в «Хот шопп»?[2] – взмолилась Риган. – Ну, давай!
Крис взяла руку дочери и, улыбнувшись, поцеловала детскую ладошку.
– Беги наверх и одевайся. Мы идем в ресторан.
– Мам, я люблю тебя!
Риган, довольная, выбежала из комнаты.
– Дорогая, надень новое платье! – крикнула ей вслед Крис.
– Вы бы хотели снова стать одиннадцатилетней? – задумчиво спросила Шэрон.
– Не знаю. – Взяв ворох писем, Крис принялась их перебирать.
