Твердо решив спасти свою гордость, она нахмурилась, всем своим видом требуя, чтобы он отнял свои руки.
– Кто тебе это сказал?
Он провел большим пальцем по ее нижней губе.
– Я сам догадался.
Легкая дрожь прошла по всему ее телу.
– Даже если мне действительно нужно было, чтобы меня поцеловали, тебя это не касается. В тот день, когда я согласилась на эту поездку с тобой, сказала тебе, что не собираюсь становиться «одной из твоих девочек».
Он, казалось, некоторое время обдумывал ее замечание.
– Ты ошибаешься, Фейт! Целовать тебя – это именно мое дело. И на этот уик-энд ты моя девушка!
Более высокомерного замечания Фейт еще не слышала!
Она не была девушкой Вейла. То, что она согласилась в этот уик-энд спасти его от матримониальных нападок родни, еще не делало ее его собственностью или одним из тех драгоценных украшений, которые он выставляет напоказ на светских раутах Нью-Йорка.
Она мельком взглянула на его сильный профиль. Глядя прямо вперед, наблюдая за движением на шоссе, ведущем в Кейп-Мэй, он выглядел точно таким же, как обычно. Чуть выгоревшие на солнце светло-каштановые волосы, блестящие голубые глаза, пронзающие душу своим взглядом, красивое лицо. То же самое невозмутимое спокойствие, словно не было в их жизни того поцелуя.
Он оживленно насвистывал какую-то мелодию, медленно сводившую ее с ума.
Уф-ф. Он разочаровывал ее. Приводил в бешенство. Поцеловал страстно и нежно. Следовательно, принимал во внимание, что она принадлежит к противоположному полу.
Да, она непременно должна была остановить его. Но ей хотелось, чтобы он заключил ее в объятия, признался, что был глупцом, не замечая, какое сокровище находится прямо перед его носом, и молил о прощении.
Но это всего лишь ее фантазия, а не реальность. Надо признать, что мужчины, подобные Вейлу, ее еще не целовали. По крайней мере, ничего подобного с ней раньше не происходило.
– Ты продырявишь мне голову своим взглядом.
Откуда он знал, что она смотрит на него? Ведь он ни разу не отвлекся от дороги, проезжая по улицам Нью-Джерси.
– Невозможно.
Он широко улыбнулся, словно она только что не метнула на него взгляд.
– Я выразился фигурально, а не буквально.
– Я поняла, – заметила она, твердо решив не позволять ему взять над собой верх. – Я говорила о твоем упрямстве, а продырявить тебе голову невозможно ни в какой форме. Ни фигурально, ни буквально.
Его хриплый мужской смех согрел ее изнутри.
– Понятно.
Прищурившись, она поерзала на сиденье и с легким вызовом взглянула на него:
– Ты смеешься надо мной?
Она готова была поклясться, что он насмешливо скривил губы. Что тут смешного? Он поцеловал ее и перевернул весь ее мир, а теперь смеется над ней? Если бы он не вел машину, она бы… она… наверняка придумала бы для него какое-нибудь ужасное наказание! Но в данный момент ее жизнь в буквальном смысле находилась в его руках.
– Расслабься, Фейт! – Он отвлекся от дороги и пристально взглянул ей в глаза. – Может быть, нам не следовало брать с собой снимки пациентов?
– Почему же?
– Это ведь, в конце концов, будет не рабочий уикэнд?
Она задержала дыхание.
– Почему? – вздохнула наконец она.
– Потому что я слишком жестоко тебя эксплуатировал и тебе нужно расслабиться, приятно провести время.
– А я приятно провожу время. – Ей не хотелось, чтобы он считал ее занудой. Даже если она и в самом деле зануда, большую часть времени отдающая работе и, чтобы произвести на него впечатление, уделяющая ей значительную часть своего драгоценного свободного времени.
