– Ладно, тогда отклонимся от ритуала. Слова уже сказаны.
Снова выпили. Пришла Циала, увидела легкое застолье, начала выговаривать мужчинам.
– Что у нас поесть нечего? Там же все наготовлено, а вы с салом сидите и с соленым огурцом.
– Во первых, сало это лучшие аминокислоты, как говорят медики, а соленый огурец, по определению моего отца это русский лимон.
Циала рассмеялась. Принесла полную тарелку пирожков с мясом, три большие осетинских пирога.
– По какому поводу застолье?
– Вместе будем работать мы, – сказал Георгий, – и Акимович с нами.
– Ну, так что же вы без Акимовича?
– Лину боимся.
– С Линой я поговорю.
Владимир пошел к телефону, позвонил Акимовичу.
– Акимович, иди к нам, обмоем дела наши.
– Какие дела?
– Я, ты и Георгий будем работать в одном подменном экипаже.
– Ничего себе! За это и бочонок не грех выпить. Что пьете?
– «Плиску», болгарский коньяк.
– Сейчас буду.
Акимович пришел минут через двадцать, принес еще две бутылки «Плиски».
– Зачем ты? – скал Георгий, – Есть у нас все.
– Мой вклад тоже должен быть.
– Садись.
Акимович сел. Посмотрел на Циалу и подвинул фужер Владимиру.
– Циала, только не выдавай меня Лине, а то со свету сживет. Полный, – сказал он Владимиру.
Владимир знал способности боцмана, знал его и потребности за столом, поэтому не удивился и налил ему полный фужер.
– За наши дела, которые уже свершились и которые свершатся, – сказал он и все выпили. Акимович выпил фужер до дна. И как всегда, у него слегка побелел кончик носа и покраснели немного уши. Закусив соленым огурцом, он принялся за пирожки с мясом.
– Прелесть какая, вкуснятина. Кто делал?
– Я делала, – зарделась Циала, – это по нашему, по-осетински, фыдчин называется, переводится как отец пирогов.
– Если сказать, что вкусно, то значит ничего не сказать. А начинка из свиного фарша?
– Да, из свиного. Я свежую свинину брала на базаре.
– Чтобы Лину научила. Пусть по выходным печет.
– Научу, – смеялась Циала, – а по выходным лучше к нам приходить обедать. Дома Лина и не нальет, а я всегда налью и Лина ничего не скажет.
Акимович весело глянул на Циалу.
– Вот это жена и я понимаю! Ты где ее, Христофорович, отыскал? Ей нужно написать руководство для угнетенных женами мужей! А то ведь и вправду дома не нальют, а если нальют, то вина, это ж не напиток, а издевательство над мужчиной. А если нальют чего покрепче, то пару маленьких рюмок.
Он мигнул Владимиру снова на фужер.
– Полный?
– Только полный.
– А не ударит в голову.
– Михайлович, ты видел меня когда либо пьяным?
Георгий и Владимир переглянулись, повспоминали и не смогли припомнить случая, чтобы Акимович был пьян.
– Нет, не видел, – сказал Владимир.
– На Канарах, в Санта Крусе, когда я попал туда на «Новозлатополе», в аптеках продавали двухлитровые банки с прекрасным медицинским спиртом. Нам объяснили где их покупать ребята с Калининграда и Клайпеды. Накупили мы этого спирта. Сели выпить у капитана. Вы знаете его, Гладких его фамилия.
– Знаем, – сказал Георгий, – тот может, по моему и ведро выпить.
– Куда ему до меня!– пренебрежительно кинул Акимович,– Сидим гуляем у него в кабинете. Долго гуляли! Все уже носами в салаты залегли или по каютам разошлись. А мы с ним еще гуляем.
Акимович замолчал, взял налитый полный фужер и весь выпил.
– И чем это кончилось? – спросила Циала, с открытым ртом слушавшая Акимовича.
Акимович закусил и поднял на нее глаза.
– Слабаком оказался. Пошел в душ и не дошел, упал на палубу и заснул. Пришлось и мне уходить.
