Есть выражение «у кого-то хлеб черствый, а у кого-то бриллианты мелкие». Вот Белла как раз из последних. И, судя по всему, дочь она полностью по своему лекалу воспитала…
Ловлю хмурый взгляд Рината. Он тут же уводит его и старается смотреть только на нотариуса, уже занявшего место за своим столом. Будто половины комнаты, где сидит его дражайшая родня, вообще не существует. Даже любовницу игнорирует, ну надо же!
- А что тут Лера забыла? – подает вдруг голос Эльвира.
Стоило только о ней подумать, как сразу рот раскрыла!
- О чем ты? – растерянно интересуется Руслан Каримович.
- Ну как же, - эта наглая потаскуха прожигает меня злым взглядом и ядовито ухмыляется, - Ринат сам сказал, что против, чтобы те, кто не относится к семье Горских, тут присутствовали. Но я вот фамилию деда ношу, а она вообще никто! Она из чужой семьи, замуж всего полгода назад вышла. Так что пусть Лерка убирается – на оглашении завещания должны присутствовать только близкие родственники. То есть мы! Завещание любимый дедушка для семьи Горских оставил! А он нас с Маратом принял как своих внуков после того, как нас папа Руслан усыновил.
Эльвира выпаливает это и на губах ее расцветает победная ухмылка.
У меня едва челюсть до пола не отвисает. И это говорит она! Та, кто «любимого дедушку» от силы четыре раза видела! Даже когда гостить из-за границы приезжала, носа в его дом не показывала! А мы жили в одном с ним особняке почти полтора года, а до этого постоянно гостили с Ринатом у дедушки Карима неделями. Просто потому, что он сам просил, так ему одиноко было. Это мы с ним сблизились, мне он родным стал, а не этой наглой дряни!
- Боюсь, Валерии Богдановне придется остаться, - вмешивается внезапно нотариус.
А потом говорит то, от чего перекашивает лицо не только у Эльвиры, но и у ее матери:
- Ее это завещание касается напрямую.
10. Глава 9
- В смысле касается? – взвивается Эльвира, чуть на кресле не подпрыгивает, - Она тут никто!
- Рот закрой, - вдруг цедит ледяным тоном Ринат. – Лера моя жена и часть семьи Горских. Она никуда отсюда не уйдет.
Я потрясенно пялюсь на своего мужа. Эльвира, еще не отошедшая от шока после слов нотариуса, явно не ожидала такого удара в спину от любовника. Впрочем, она быстро берет себя в руки и, нахмурившись, вопросительно тянет:
- Братик?
Меня от полуигривого тембра мурашки отвращения пробирают. Даже тошнить начинает: хочется как вытошнить скудный завтрак, чтобы избавиться от ощущения липкой мерзости. Ну как можно мужчину, с которым ты спишь, братиком называть? Даже в шутку? Даже несмотря на то, что вы сводные только номинально и никогда рядом не росли и вместе не воспитывались?
- Я тебе не братик.
В тоне Рината просто арктический холод.
Я слежу за драматичной сценой, затаив дыхание. Впитываю эмоции Эльвиры, а сама мысленно ставки делаю: влепит пощечину или не влепит? Закатит скандал или молча проглотит? Судя по тому, что лицо «сводной сестренки» идет некрасивыми пятнами, ей о-очень сильно хочется устроить грандиозную истерику.
- Успокойся, - осаживает Элю Марат и нетерпеливо кивает нотариусу, - Исаак Георгиевич, давайте перейдем к делу. Иначе наша дружная семейка скоро друг другу глотки перегрызет.
- Кхм… да, пожалуй, - ерзает неловко в своем кресле старичок, - в таком случае я вскрываю конверт.
Когда сталкиваюсь взглядом с Эльвирой, не могу удержаться от ехидной улыбки. Та тут же поспешно уводит глаза в сторону и делает вид, что безумно поглощена тем, как нож для бумаги аккуратно разрезает конверт с запечатанным завещанием.
