А я стояла столбом, не в силах пошевелиться. Пять лет промелькнули как один миг, и вот мы снова рядом. И незримая нить, связывающая нас, не перерублена. Она истончилась, но никуда не делась.
Макар повзрослел, осунулся, похудел, отрастил щетину. Глаза потемнели, брови стали гуще. Я мысленно пробежалась пальцами по некогда родному, знакомому до последней черточки, лицу. Разгладила морщинку, прочертившую гладкий лоб, обвела густые брови вразлет, положила ладони на четко очерченные скулы, размяла мышцы шеи...
Запах его не изменился, все тот же парфюм – горная лаванда и базилик. Мой любимый родной аромат...Я не забыла его.
– Макар Владимирович, – продолжил шутить директор, – проводите Янину Сергеевну на ее место. А то вдруг упадет еще раз.
Очнулась, гордо задрала подбородок:
– Не надо меня провожать, дойду сама.
Села рядом со своим другом Артемом и попыталась собраться, унять дрожь в руках и коленках.
– Ты же не ударилась? – обеспокоенно прошептал Артем. – А чего бледная такая? Не выспалась?
– Мужчина, который мне помог – мой бывший муж, – прошелестела в ответ. – Не понимаю, зачем он приехал в командировку? Макар ведь юрист, не пиарщик.
– Понятно – зачем. За казенный счет родину навестить, – пробурчал Артем. – Янка, ты давай соберись. Презенташку сделала, надеюсь? Текст распечатала?
Текст я знала наизусть, но все же достала файлик и растерянно теребила его в руках. Как я была благодарна выступающему из Сибири, который долго и монотонно бубнил про успехи нефтяной компании, погружая слушателей в крепкий сон. У меня появилось время прийти в себя.
Макар сидел впереди меня наискосок, и я видела, как он напряжен, часто разминает застывшие мышцы шеи, распрямляет лопатки. Желваки играли на его скулах, руки подрагивали, но все же он справился с волнением и успокоился. Расслабился.
А я – нет. Дрожь пробрала все мое существо, пришлось сжать трясущиеся руки так, что костяшки пальцев побелели. Всего одна минута понадобилось мне, чтобы понять: помню и люблю его до сих пор! И никогда не забывала, несмотря на страшную рану, которую он мне нанес. Он предал меня, изрезал на кусочки мою душу, но сейчас я чувствую только безграничное сожаление, что все так случилось. Сердце уже не болит как в первые два года. Острую пику из него не вытащили, но она вросла в нежную сердечную ткань и рана тихонько, но постоянно, ныла. Сердце кровавыми слезами оплакивало порушенную любовь и невозможность ничего исправить. Какие ужасные слова – «невозможность» и «ничего»!
Очнулась от шипения Артема.
– Янка, этот нудила наконец-то заканчивает. Скоро твой выход!
Вздрогнула, достала из сумочки маленькую пудреницу и украдкой взглянула. Зеркальце безжалостно отобразило жертву вампира, бледную немочь с черными провалами вместо глаз. Срочно привела себя в порядок, прошлась по лицу пуховкой, нанесла немного румян на щеки, подкрасила потрескавшиеся губы смягчающей помадой.
Как раз успела к объявлению:
– А сейчас Янина Сергеевна покажет нам предварительную концепцию рекламной компании!
Прошла к большому экрану, на котором появился первый кадр моей презентации. Делала ее по ночам, так как дни были завалены текучкой. Мгновенно успокоилась, взяла микрофон, указку, и начала доклад. Судя по одобрительному шепоту, моя презентация, что называется «зашла». Ответив на несколько вопросов, вернулась на место, гордая за свою работу.
