Раевский медленно наклоняется ко мне. Одной рукой опирается на подоконник, другой гладит меня по щеке. Его касания совсем нежные, неторопливые, осторожные. Стальные глаза любуются моим лицом, пока мы становимся всё ближе и ближе. Вскинув голову, тянусь к мужским губам и ожидаемо попадаю в их плен в эту же секунду. Поцелуй получается влажным и горячим. Я сама проявляю инициативу и легко проникаю в его рот языком. Дразню мужчину, когда чувствую вторую руку, сжимающую талию.
Адам прижимается ко мне с такой силой, что я даже сквозь одежду ощущаю, насколько он твёрдый и горячий. Все звуки неожиданно исчезают, а в лёгких не хватает воздуха. Сердце бешено стучит, я рвано дышу между поцелуями и хватаюсь за воротник рубашки Раевского, а через секунду уже сжимаю сильные плечи. Первый стон, сорвавшийся с моих губ, выходит тихим. Любое касание меня уносит. И, скорее всего, всё это оттого, что мой муж меня до этого раздразнил.
Уверена, Сева слышит и наблюдает за нами. Нравится ли ему происходящее? Или он чувствует ту же горечь, которую я ощущаю каждый раз, когда только думаю о его измене?
Через секунду мысли в голове резко исчезают. Их выдворяет Адам, прикусив мою губу. Крепкие, но, тем не менее, нежные руки блуждают по моему телу, гладят, сжимают. Возбуждают. До такой степени, что меня начинает трясти. Я теряю всю собранность, втягивая воздух сквозь сжатые зубы. Закрываю глаза, когда его губы касаются моей чувствительной шеи и снова стону, не в силах сдерживаться.
Внизу становится невыносимо жарко, но Адам отстраняется и хрипло уточняет, но словно не у меня:
– Мне продолжать? Или хватит? – различаю сквозь пелену удовольствия. Кровь стучит в висках, а я реально хочу большего.
Хочу ощутить Адама внутри, вновь испытать тот самый крышесносный оргазм, которым он одарил меня когда-то. Или, может быть, даже превзойти те давние ощущения. Но при этом и про Севу помню. Муж тоже умеет удовлетворять меня до конца, пока оба не выдохнемся. Не раз я ехала на работу с дрожащими ногами… В такие дни Сева забирал детей из сада или школы, а ужинали мы в ресторане… И муж ведь шептал мне, что не прочь ещё ни одну ночь повторить… Да и я не отказывалась… Вот где это теперь? Почему ему захотелось всё уничтожить?
Аккуратно облокотившись спиной на стекло, выглядываю из-за Раевского. Сева неожиданно оказывается сбоку, отчего голову кружит вдвойне. Меня сносит его запахом, близостью и уверенностью в каждом движении. Резко схватив меня за лицо, он тянет меня на себя и впивается в губы с хриплым рыком. Не могу не ответить на поцелуй потому, что это возбуждает ещё больше.
Ладони Адама оказываются на груди, и он живо находит мои соски. Наше тройное напряжение будоражит не на шутку. И меня, и мужчин. Плавлюсь от их поцелуев и касаний. Кажется, ещё немного – и я точно кончу, не дождавшись прикосновений к заветным точкам. Пока Сева поглаживает мои щёки и целует меня, Адам забирается под одежду и ласкает горячую кожу нежными поцелуями. Он ни на миг не останавливается и не отходит, словно не собирается сдаваться.
Каждый миллиметр тела становится оголённым нервом. Меня пьянит и дурманит аромат моих бывших, а их близость распаляет всё сильнее. Не замечаю, как сама, ведомая своей страстью, прижимаю мужчин ближе. Это что-то запретное. Что-то дико невероятное. Я теряюсь, не понимая, как это сумасшествие, вообще, может происходить с нами.
