– Дань, ты чего? – распахнула дверь сестра, впуская меня в квартиру.
Я перешагнула порог и, прижавшись спиной к стене, сползла на пол.
– Даша! – испуганно вскрикнула Соня. – Что случилось?
Я совершенно не помнила, как добралась до машины и как доехала до сестры. Увидев полуголого Тимура в чужой квартире, ощутила, как мир разлетелся на мелкие осколки. Кажется, пока бежала до машины, даже не дышала. Но стоило вдохнуть, как легкие обожгло невыносимой болью. Будто вместо кислорода я втянула раскаленный металл, мгновенно выжигающий все внутренности.
– Даш, что случилось? Ты была там, да? Все подтвердилось? – слышала будто сквозь вату голос сестры.
В ушах до сих пор стояло “любимый”, сказанное другой женщиной в адрес моего мужа. Моего первого и единственного мужчины, мужчины всей моей жизни.
Не знаю, каким чудом я смогла завести машину и добраться на другой конец города без последствий. Словно, пока я не доехала до конечной точки, организм держался из последних сил, оберегая меня, но стоило опасности миновать, и он сдался.
– Даша, ответь, ты меня пугаешь! – пыталась докричаться сестра.
А меня колотило крупной дрожью, и зуб на зуб не попадал.
Тимур мне изменял…
Разве, поехав по тому адресу, я отдавала себе отчет в том, что подозрения могут подтвердиться? Конечно нет! Я до последнего верила в то, что все звонки и фото лишь провокация, не более того. И меньше всего я ожидала увидеть своего полуголого мужа в компании другой женщины.
– Даш, – потянула меня вверх Соня, поставив на ноги. – Иди сюда, – помогла мне дойти до кухни, усадив на стул.
Сестра суетилась, и хлопали дверцы шкафчика,
– Держи, – она протянула мне стакан. – Выпей, – поднесла к моим губам бокал с характерным запахом валерианы.
Я сделала несколько глотков и, зажмурившись, откинула голову на стену, только теперь ощутив, как по щеками стекают горячие ручейки.
– Что там было? – не отставала сестра.
– Дверь открыла та самая девушка Вика, – выталкивала я из себя слова. – И когда она открыла дверь, из ванной вышел Тимур. В расстегнутой рубахе и с расстегнутыми брюками. Она называла его “любимый”.
– Даша! – с ужасом воскликнула сестра, прикрывая рот руками. – Мне так жаль, Даш! – заблестели ее глаза.
– У него другая, Соня! У Тимура другая, – осознание этого настигло меня, и только теперь меня прорвало.
Я облокотилась на стол, закрывая ладонями глаза и содрогаясь в рыданиях.
– Как он мог, Сонь! Как он мог? – завывала. – Я же для него все… у меня никогда никого. Только он. И я верила, что вместе до конца дней. Я хотела так! А он, – почувствовала, как сестра притянула меня к своей груди и нежно поглаживала по голове. И этот жест так напоминал мне маму, то, как она успокаивала меня, и я заплакала еще сильнее.
Мама любила Тима как сына и доверяла ему. И его измена стала бы для нее настоящим ударом. Жаль, что она в нем ошибалась.
– Как он мог! – кричала я в плечо сестры.
– Поплачь, поплачь, родная. Выплачь все раз и навсегда, чтобы больше никогда не проливать из-за этого подонка слез, – приговаривала младшенькая.
– И знаешь, – я оторвалась от ее плеча, горько усмехнувшись, – он говорил, что объяснит мне что-то. Словно я дура последняя.
