- Аня, прекрати полуночную истерику, пока я тебя не успокоил. Тебе не понравятся мои методы, - тыча пальцем в грудь, произносит угрожающе низким голосом.
Вот только мне терять нечего. Я уже разбита.
- Что я сделала не так, Рэм? Я ведь люблю тебя, - голос дрожит от слез, захлебываюсь собственными словами.
- Поговорим утром. А сейчас в спальню. Ты меня утомила уже, - отмахивается от меня, как от назойливой мухи.
Чувствую себя бродячей собачкой, которую выкинули за ненадобностью. Старая стала, или породистую купили, неважно. Мне просто нашли замену.
- Рэм, умоляю тебя. Не мучь меня. Я не смогу жить, зная, что у тебя есть другая, что у вас ребенок и ты с ними душой, а не со мной. Отпусти. Прошу, сжалься надо мной, над моими чувствами, - сжимаю его рубашку в кулачки.
Плевать, что она будет мятой. Он дома. Смотрю в его холодные синие глаза, и читаю в них свой приговор. Не отпустит. Я разменная монета. Слишком ценная.
- Ребенок у меня будет только от жены. Запомни это раз и навсегда. И жена у меня уже есть. Менять не собираюсь.
Муж хватает за плечо и тащит в сторону спальни. Упираюсь пяточками в пол, пытаюсь остановить его, но что может моська против слона? Ничего. Мое сопротивление для него ничего не значит. Он его не замечает.
- Я не лягу с тобой в одну постель после измены, - истерично кричу, снова начиная плакать.
Не могу поверить, что ему плевать на мои чувства. Бесчувственный, каменный, но ведь живой. Ему не может быть так наплевать. Господи, прошу, сжалься надо мной.
- Нет. Пусти! Не трогай меня. Рэм, отпусти меня, отец ничего не скажет против. Я смогу его убедить.
На последних словах муж замирает. Я даже подаюсь вперед, потому что не успеваю перестать упираться. Он резко разворачивается ко мне лицом.
- Запомни, девочка. Ты моя. Я тебя в жены взял по своей воле, и не собираюсь дрожать из-за твоего отца. Я не дам тебе развода. Не он. Все поняла, дорогая? - и снова гладит пальцами по щекам обманчиво нежно.
- Но.
- Ты моя, Анюта. А измена – мое право. Ты о них больше не узнаешь, даю слово, - шипит прямо в губы и впивается в них болезненным поцелуем, на который тело послушно откликается, пока разум заставляет упираться ладошками в мужскую грудь.
Вот только силы не равны.
2. Глава 2
Аня
Я не хочу. Мне больно. Слезы снова текут из глаз. Душу выворачивает наизнанку. Но телу плевать. Оно откликается на привычную ласку, и неважно, что за год у нас не было грубых поцелуев. Тело помнит, кто был первым и остается единственным. Откликается на малейший призыв своего хозяина, не слушая голос разума.
Комкаю светлую рубашку, сжимая ладошки в кулачки. Хочу спастись от его губительного захвата. Пытаюсь перехватить инициативу в поцелуе, надеясь больно укусить мужчину, но разве мне кто-то позволит? Рэм все чувствует. Он хозяин положения. Только ему решать, что и когда случится.
Хнычу, как маленькая, и это срабатывает. Не любит он моих слез.
- Перестань, Ань. Ничего не случилось. Твои слезы здесь неуместны. Ты моя жена, и сейчас мы поднимемся в спальню, и ты будешь ласковой женой. Не дуй прелестные губки, - проходится большим пальцем по нижней губе, и дойдя до середины, оттягивает ее вниз, обнажая зубки.
- Дай мне развод. Прошу, - говорю тихо, мне страшно повысить голос.
Муж на грани, я чувствую. Каждое слово может стать спусковым крючком для необратимых последствий.
- Опять упрямишься. Что же, тогда ты не оставляешь мне выбора.
