– Ты сказал, что у тебя есть для меня что-то…
– Аппетита у тебя снова нет? Не появился? Ладно…
Егор отходит к шкафчику, берёт с него газету и протягивает мне. На первой полосе моя фотография и кричащий заголовок: «Дочь известного бизнесмена трагически погибла?».
– Уже похоронили, – бормочу себе под нос.
– Да, вероятно, поиски были формальностью. Ты только почитай интервью, которое успел дать твой муж.
Взгляд пробегает по буквам, плывущим перед глазами из-за навернувшихся на них слёз.
«Моя жена была самым лучшим человеком. Мне хотелось бы верить, что она выжила, но я всегда был реалистом. Как только она сорвалась со скалы, я спустился, нырнул за ней. Я искал её, но безрезультатно. Лиза никогда не умела плавать. Даже если она не ударилась о камень, она утонула бы. Только себя виню в том, что не сумел её спасти».
– Скотина, – цежу сквозь плотно сжатые зубы. – Пытался спасти меня… забавно. Учитывая тот факт, что сам же и потопил.
Повисает тишина, необходимая для осознания. Всей черни человеческой души, проклятых пороков, выворачивающих душу.
– Уверена, что хочешь сделать это?
Голос Егора звучит вкрадчиво, но доносится до моего сознания, и я вздрагиваю, глядя на него. Он напоминает мне голос совести, которую пришлось заглушить.
– В чём именно я должна быть уверена?
– Хочешь ли отомстить с помощью моего брата? Мы могли бы обратиться в полицию… Я скажу, что видел, как твой муж сталкивает тебя.
– Но ты не видел этого. Не следует врать. К тому же, полицейские не помогут. Как ты себе представляешь это? Он выкрутится. Скажет, что я ударилась головой… Нет. Мне нужно понять, одни ли они действовали. Возможно, был кто-то ещё. Тот самый третий, постоянно ускользавший от моего внимания. Они не такие умные, чтобы провернуть за нашими с отцом спинами столь серьёзное преступление. Должен быть кто-то ещё. Уверена в этом.
– Месть может поглотить тебя. Я понимаю твои чувства, но порой это не лучшее решение.
Бросаю взгляд на Егора. Он решил стать голосом моей совести? Мне и её жужжания хватает выше крыши. Зачем слушать ещё кого-то? Я виню себя за принятое решение, пока не осознаю, что отец мог до сих пор жить. А я не валялась бы в чужом доме без возможности выйти на улицу. Кирилл сейчас даёт плаксивые интервью и выставляет себя героем, рискнувшим броситься в морскую пучину, чтобы отыскать сорвавшуюся жену. Не я… Он выходит в высший свет. И он теперь управляет бизнесом моего отца, хоть и не сможет сделать что-то глобальное в ближайшее время.
– Как бы ты поступил на моём месте? – спрашиваю приглушённым голосом, в котором звенит слепое безразличие.
– Попытался добиться справедливости, обратившись в полицию, – пожимает плечами Егор.
– Они не помогут. Есть ещё какие-то предложения?
Егор замолкает. Он ведь понимает глубоко в душе, что нет ничего. Нет и не будет. Потому что справедливость сложная штука, и каждый понимает её по-разному. И с полицейскими, наверное, сталкивался, раз не спорит и не пытается доказать мне, что они способны помочь.
– Я знаю человека, круто изменившегося из-за мести. Раньше он был другим, но потерял себя и возненавидел… окружающих.
Он говорит о Владе?
Возможно, мы со старшим братом Егора похожи больше, чем могло показаться с первого взгляда. У него тоже должна была иметься весомая причина для мести.
– Я готова пожертвовать собой, если потребуется. Простив ему измену, я даже предположить не могла, что эти люди способны пойти на убийство. Мой отец – единственный близкий человек, который у меня был… он погиб из-за них, Егор. Они убили его! Свели со свету. И ты жалеешь их?
