Бегом в ванную. Умыться. Одеться. Пока что в ту форму, что у меня есть со школы. В Академии выдадут новую, если поступлю. Замираю перед зеркалом с наполовину застёгнутыми пуговицами. Хмурюсь и сердито смотрю в отражение.
– Когда! Поступлю, – поправляю сама себя. – Когда, а не если!
Киваю своему отражению. Набрасываю на плечи серое пальто, подхватываю в руку саквояж. Ух! Как будто там не учебники и одежда, а кирпичи! На выходе оборачиваюсь, окидываю взглядом напоследок шикарный номер.
И как меня сюда занесло? Я обязательно подумаю об этом потом, а сейчас мне нужно спешить. Пожимаю плечами, разворачиваюсь и выхожу прочь.
Свет в коридоре приглушён, магические светильники горят через один. Вокруг никого, слишком рано даже для уборки в номерах, не говоря уже о постояльцах.
Через окно в конце прохода проникает серый утренний свет, предвещая наступление нового дня.
Сегодня особенный день – я откуда-то знаю это. Почему?
Замираю на миг посреди коридора, но спустя пару секунд снова бодро шагаю вперёд.
Это очевидно – потому что я еду в Академию!
Готовилась, учила, зубрила, ночами не спала, и вот он близится, момент истины – было ли этого достаточно?
Предплечье тянет от тяжести сумки. Жмурюсь и сладко зеваю, отвлекаюсь, и мне тут же в лицо прилетает внезапно распахнувшейся дверью.
Саквояж с вещами шлёпается на пол и раскрывается, несколько книг вываливаются из него страницами вниз. Листовка с рекламой Академии, плавно спикировав, приземляется у стены.
– Ох! – с досадой тру ушибленный лоб и приседаю, чтобы собрать разбросанные книги.
– Вот же Бездна! – раздаётся сверху.
На пол падает огромный походный рюкзак, а перед глазами словно проносится огненный вихрь.
Тянусь к учебнику в коричневой обложке, мою руку накрывает чужая рука, чувствительно щёлкает, по телу проходит разряд. Отдёргиваю руку, сжимаю пальчики и раздражённо смотрю перед собой.
Напротив меня парень примерно моего возраста с ярко-рыжими волосами до плеч, торчащими во все стороны, и щедрой россыпью веснушек на носу и щеках. Яркие глаза цвета сочной зелени с коричневыми точками вокруг зрачка смотрят на меня с немым восхищением:
– Ыыы… – мычит он, затем моргает, ерошит волосы. – Ты как? Сильно я тебя приложил?
– До свадьбы заживёт, – хмыкаю я и деловито собираю учебники.
– Прости, я… вечно всё роняю и порчу, – вздыхает он. – Матушка говорила, что я как джинн в посудной лавке.
Парень снова тянется к учебникам, которые я ещё не успела собрать.
– Не надо! – поднимаю ладони вверх. Мне как-то больше не улыбается получить очередное щёлканье. – Я сама!
Парень поднимается на ноги и, наконец-то, исчезает из поля зрения. Да закрывайся же ты уже! С сердитым кряхтением утрамбовываю книги и пытаюсь стянуть к центру металлические защёлки сумки.
– О! Ты тоже туда?
– Куда? – кряхчу, успешно побеждая защёлки.
Поднимаю голову и вижу в руках у рыжика рекламку Академии, отлетевшую к стене.
– Ааа… да! – встаю на ноги и инстинктивно тру пальцами лоб.
Кажется, будет шишка. Эх.
– Тогда поехали вместе, чем тебе трястись на дилижансе, тем более он только через час!
– В каком смысле? Вместе? – смотрю на его коричневый свитер крупной вязки, на выглядывающий из-под него белый воротничок рубашки, на громоздкий рюкзак, набитый так же, как мой саквояж, и меня осеняет догадкой. – Постой, а ты тоже едешь туда? А на чём?
– Не на чём, – смеётся тот, – а в чём! В экипаже, конечно, со всеми удобствами, так сказать!
