– Тонь, – напоминает о себе Света.
– Ой, Свет, – вздыхаю. – Не хочу говорить.
– Так если выговориться, легче же станет, – не унимается секретарь начальника.
А я так и вижу в отражении, как ее глаза горят любопытством. Если я и правда сейчас расскажу ей, то она незамедлительно растрезвонит это по всему офису.
– Марина на месте? – спрашиваю, чтобы перевести тему.
– Ну… да, – отвечает с сомнением.
– Пойду ей передавать дела. Воспользуюсь щедростью Бориса Евгеньевича и не буду отрабатывать до официального сокращения.
Остаток дня до вечера я занимаюсь тем, что передаю своей коллеге все свои дела. Их немало, так что мы даже кофе не пьем, чтобы не отвлекаться.
Когда вечером я ухожу, ни с кем даже не прощаюсь. Не хочу сочувствующих взглядов и обещаний встречаться на корпоративах. Я видела, как люди увольнялись. Никто потом не звал их на праздники фирмы. Так что все эти расшаркивания ни к чему.
Я только договорилась с Борисом Евгеньевичем, что через две недели подъеду подписать документы и получить расчет.
Домой я еду с тяжелым сердцем. Внутри меня как будто образовался вакуум, который теперь ничем не заполнить. Словно мне вырвали сердце, опустошили его и, оставив только тонкую оболочку, обратно поместили в грудную клетку.
Теперь мой главный орган гулко бьется, качая кровь. Ровно столько, чтобы мне хватило этого ради выживания.
В квартире тихо и пусто. Темно, как сейчас у меня на душе.
Но не это вгоняет меня в ноющую тоску, разрывающую остатки сердца. А то, что здесь ничего не изменилось. Те же запахи, те же звуки. На стене все так же висят наши с Ромой фотографии, в рамке – моя вышивка. Ромина куртка на вешалке.
Подавшись вперед, утыкаюсь носом в ткань и вдыхаю аромат моего мужа. Слезы неконтролируемо вырываются из глаз и опять чертят горячие дорожки по щекам.
В голове не укладывается, что теперь это моя страшная реальность.
За несколько часов моя жизнь так кардинально изменилась. Я думала, такое в принципе невозможно, но вот она – моя новая действительность. И я теперь другая. А наша с Ромой квартира все такая же.
Его квартира…
Только сейчас до меня доходит весь ужас моего положения.
Меня уволили.
Все сбережения мы потратили на машину, которая оформлена на Рому.
Квартира принадлежит ему.
Последние деньги я отдала за подарок мужу на годовщину.
У меня ничего нет. В самом прямом и ужасающем смысле. Ни денег, ни жилья.
Бухгалтер, черт побери. Человек, который умеет считать деньги. Но, похоже, только чужие. Потому что свои я, не моргнув глазом, отдала на покупку машины.
Падаю на сидушку под вешалкой и захожусь рыданиями.
Это отвратительно – осознавать свое настолько жалкое положение.
Мне некуда идти, не с кем поговорить. Я одинока в городе, переполненном людьми. А единственный человек, которому я могла рассказать все, предал меня!
Обняв себя за плечи и согнувшись, вою, заливая слезами подол юбки. Они крупными каплями скатываются по моему лицу и падают, тут же впитываясь в ткань.
Что я буду делать? Куда пойду? Как вообще буду жить?
Мне надо найти работу. Срочно. Только вот пока я пройду по собеседованиям, пока кто-то меня выберет, может пройти не одна неделя. А у меня нет столько времени!
Ну сколько я получу за расчет? Копейки. Их не хватит снять себе жилье.
К родителям я не могу пойти. Мама точно разволнуется, а у нее только недавно был инфаркт.
Чувствую себя запертой в клетке. Ситуация совершенно безвыходная.
