Болезненный шлепок по второй щеке. Глаза мужа наполненные холодной яростью. Мир кружится, вращается в безумной карусели. Он наклоняется ко мне, смотрит прямо в глаза, вливает в мои уши ядовитый поток слов:
— Ни она, ни я никуда уезжать не собираемся. Более того, трахаться, как ты выразилась, мы и дальше будем, и именно под этой крышей. Я – мужчина. А мужчине необходима разрядка. И секс с Ксю меня вполне устраивает. Не с тобой же мне этим заниматься! Нет, я тебя конечно любил, по-своему – ты, в своё время, очень даже секси была… Но сейчас! Ну ты посмотри на себя: ты же обрубок обрубком, благо что ноги есть! Да на тебя только у конченного извращена встать может! Тьфу ты! От одной мысли противно до тошноты, — Стас сплёвывает и морщится брезгливо, — И мысли о разводе оставь. Ты моя жена и, пока я сам не решу иначе, ею и останешься. Но манерами твоими мы займёмся. За каждое нецензурное слово, за каждый косой взгляд или вызывающее поведение, будет следовать наказание. Глядишь и получится из тебя идеальную супругу вылепить. Воспитание – вещь важная. Тебе ли, как бывшему педагогу, этого не знать? В общем, пока так. А там поглядим как карты лягут. Квартиру, кстати, тоже на меня перепишешь. Ещё не хватало, чтобы ты меня жильём шантажировала! Я о тебе забочусь, между прочем, комфорт твой обеспечиваю. Не забыла? Короче, жопу прижала и сиди тихо. Знай своё место. Это в твоих же интересах.
Сглатываю подступивший к горлу комок, судорожно втягиваю воздух в схлопнувшиеся от волнения лёгкие:
— Ты не сможешь меня тут удерживать! Это незаконно. И если ещё хоть раз поднимешь на меня руку, я обращусь в полицию…
— Ох, напугала-то как! Кстати, спасибо, что напомнила. Ксю, — обращается он к греющей уши племяшке, — Сходи, пожалуйста, в комнату Ники, принеси её телефон. Моя жена немного не в себе, мобильный ей пока ни к чему. А то, не ровен час, действительно куда попало трезвонить начнёт. Нечего людей понапрасну тревожить.
Ксюша с довольной усмешкой соскакивает с пастели и, плавно покачивая бедрами, выплывает из нашей спальни. Невольно оцениваю и сравниваю её с собой. Да уж, боженька мою родственницу красотой не обидел: длиннющие стройные ноги, тугая попка-орех, волнующие женственные бёдра в сочетании с плоским животиком и тонкой осиной талией, высокая крепкая грудь, размера эдак четвёртого, и это в сочетании с хрупкими плечиками и золотистой гривой вьющихся соломенных волос. Не девушка, а кукла Барби какая-то! Я, по сравнению с ней – котёнок облезлый. За время болезни чуть ли не до костей исхудала, волосы поблекли, кожа бледная, ноги не ходят, ещё и взгляд затравленный, а моя, и без того не самая внушительная грудь, практически до однёрки утаяла.
Может быть Стасик не так уж и не прав? Ну зачем ему подгнивший сухофрукт, если рядом есть свежий и ароматный персик?!
— Ну уж нет! — верещит альтерэго, — Не нравится – не живи! Разводись и спи с кем хочешь и сколько влезет! И то, что я в такую беду попала, не даёт ему никакого права надо мной издеваться и уж тем более руку на меня поднимать! А сейчас ещё и телефон забрал, упырь! И что же делать-то теперь? Что же мне делать?!
4. Глава 4
— Стас, — пытаюсь воззвать к совести мужчины, которого до последнего времени считала любовью всей своей жизни, — Как ты можешь вот так взять и перечеркнуть все эти годы, что мы прожили вместе? Семь лет, Стасик! Целых семь лет я любила тебя, поддерживала во всём, выполняла все твои прихоти. Ты же моим первым и единственным мужчиной был! Я думала, что ты тоже меня любишь…
