Он воспринял не просто стоически. Он был рад!
- Я всегда мечтал о семье. Настоящей семье, - поделился со мной наболевшим.
- У тебя ещё есть шанс обзавестись ею, - брякнула я, имея ввиду его собственный шанс. Стать отцом, чьим-то мужем.
Но Витя воспринял по-своему. Глаза загорелись в вечерней прохладе каморки.
- Правда, есть? – повторил он с надеждой.
И мне ничего не осталось, как тихо кивнуть и прижаться к нему своим жарким расслабленным телом…
Единственный яркий фонарь освещает парковку у сервиса. Там написано «Только для клиентов». Но ведь я же клиент? И мой красный Фиат, чуть присыпанный снегом, стоит одинокий и ждущий.
Витина старая Хонда сломалась. Он и есть настоящий сапожник! У которого нет сапог. Чужие он с лёгкостью чинит, а на свои времени нет. И потому Витя ходит пешком.
Смешной он! Наивный. И в этой наивности есть что-то детское. И я в который раз думаю, уж не сглупила ли?
«Не сглупила», - твердят его руки. Лаская меня, не по-детски. Совсем по-мужски! И губы, сухие горячие, жмутся к чувствительной впадинке на сгибе локтя.
- А Деня хочет машины чинить, представляешь? – говорю я зачем-то.
И чувствую, как замирает рука у меня на плече.
- Хорошее дело, - отзывается Витя, - И прибыльное! Мастера на вес золота. Это я тебе, как специалист по подбору кадров, говорю. Найти хорошего мастера – это как алмаз отыскать в груде камней.
- Его отец так не думает, - произношу с сожалением.
С тех пор, как я приоткрылась ему, стало чуть легче. И теперь я могу говорить, не таясь.
- А кто он, твой бывший? – интересуется Витя, впервые за всё это время.
- Директор ЗАО «Картон-Полиграф», - я вздыхаю. Когда-то давно эту фразу я произносила с гордостью.
Витя какое-то время молчит, а потом обнимает меня ещё крепче.
- Дурак, вот он кто, - говорит, накрывая меня своей тяжестью.
- Почему дурак? – вопрошаю игриво. Удивляясь, что могу вот так преспокойно, говорить об Илье, пребывая в объятиях Вити.
- Потому, что тебя упустил, - шепчет мой пылкий, мой юный любовник.
И там, внизу, где наши тела жмутся друг к другу, я ощущаю, как он напряжён. Словно беседа о бывшем его завела.
- А если бы я была замужем? – я верчусь, не давая ему разомкнуть свои бёдра.
- И? – ему удаётся, и палец уже между ног. Или… это не палец.
- Ты бы спал с замужней? – упираюсь ладонями в грудь, - Может, тебе не впервой?
Меня накрывает какая-то ревность. Чувство, что кроме меня, на этом скрипучем диванчике он отымел сотню разных автовладелиц.
- Такое со мною впервые, - шепчет он, не давая мне выползти. Не давая его оттолкнуть!
Я извиваюсь, пока его хваткие пальцы ни ловят запястья. Вжимают в подушку с обеих сторон от лица.
- Будешь послушной девочкой? – шепчет он и сверкает глазами. Так близко, что я выдыхаю:
- А если не буду?
Он делает ловкий захват и прижимается пахом ко мне, обездвиженной и обнажённой. И от «твёрдости» этих объятий из груди вырывается стон.
- Тогда мне придётся тебя изнасиловать, - слышу вполуха. А внизу, между тем, ощущаю толчок…
- Ааах, - позволяю проникнуть в себя, расслабляюсь.
Губы Виктора в то же мгновение приникают в ответном порыве. Он движется точно, уверенно. Меняет ритмичность, попутно лаская губами доступные шею, ключицы и грудь…
Всё изумительно! Только вот скрип. Что звучит так тоскливо и жалобно! Точно кошечку тянут за хвост. Решаю молчать. А в следующий раз предложу включить музыку. У него же есть ноут? Если своей не найдётся, то я поделюсь! Принесу «романтик» из любимых…
