Малолетний засранец.
– Вот видите, наш мальчик просто пошутил, чего шум поднимать? Дергаете занятых людей по пустякам, – папаша выпятил грудь как бойцовый петух в сторону директора.
– А в глаз ты ему дал тоже по шутке? – спросила я у Игоря. – Почему вы, – я ткнула пальцем в родителей Комарова. – Называете избиение моего ребенка пустяком? – далее перевела взгляд на директрису. – Покрывайте преступников, выгораживайте. Только… Я это так не оставлю. Пожалуюсь на вас в министерство образования.
От переполняющего возмущения я обратилась ко всем. Какое безобразие творится, и никто не хочет за это отвечать.
– Полина, – Фабио провел по моей руке своей, успокаивая. – Мы сейчас пойдем снимем побои и напишем заявление в полицию. Добьемся проверки школы и условий воспитания молодого человека. С этими людьми по-другому нельзя.
Минутная тишина показала, что Фабио своими словами напугал и директрису, и Комаровых.
А какой выход, если люди не испытывают чувство вины.
Но тут послышался удар, и мальчик застонал.
– Проси прощение, остолоп, – склонивших над Игорем, выругался отец с истеричными интонациями в голосе. – Вечно от тебя одни проблемы.
Держась за голову, мальчик хлюпнул носом, зажмурился и мелко затрясся. Но вместо сожаления о содеянном злая гримаса на мгновение отразилась на его еще детском лице. Он стрельнул в Вовку глазами и оскалился.
Мы с Фабио переглянулись.
– Сказал, проси прощение! – отец дернул сына, чтобы тот поторопился.
– Прости, я больше так не буду, – пробурчал он.
– Довольны? Все пошли, – Комаровы начали выходить, но Фабио не собирался так просто отпускать их.
– Стоп, – жестко произнес, неуловимым движением отстранил крикуна-отца и навис над Игорем. – Посмотри хорошенько и запомни лицо, – указал на Вовку. – Если еще раз ты или твои дружки подойдете к этому мальчику, и обидите его. Мы сразу напишем заявление в полицию, а дальше случится много интересных вещей. Маму с папой ты увидишь только после совершеннолетия. Понял меня? – мальчик испуганно кивнул, и я положила ладонь на плечо Фабио, чтобы он сбавил обороты. – А вы… Займитесь воспитанием сына иначе…
– Что иначе? – повысил голос папаша, принимая вызов.
– Это сделают другие люди, специально обученные, – ощетинился начальник. – Понял меня? – спросил угрожающе, будто вот-вот и кулак влетит прямо в надменное лицо.
– Понял, понял, – тот недовольно сдался и, подтолкнув семью на выход, вывел из кабинета.
Не сомневаюсь, они прислушаются к угрозам моего босса. Он был очень убедителен.
Я потерла шею и поймала себя на мысли, что хочу обнять Фабио. То, как он проявил себя... Я ощутила невероятную поддержку. Мы ему никто, но он так рьяно вступился за Вовку, что я очень благодарна. Настоящий мужчина. Не то, что этот Комаров-старший…
Хорошо все-таки, что начальник решил пойти со мной. Не знаю, как бы я справилась без мужского плеча.
– Вы кто? – спросил Вовка, когда мы покинули кабинет директора. Держась за лямки рюкзака, сын озорно начал разглядывать Фабио, будто зная, что меня с боссом связывает что-то серьезное.
– Друг твоей мамы.
– Фабио Даниэлевич мой начальник, – вмешалась я, говоря правду.
– Фабио… – просмаковал сын, а потом немного застеснявшись хохотнул. – У вас смешное имя.
– Ну, уж какое дали, – тот пожал плечами.
– Сынок, дядя Фабио из Италии, поэтому у него такое интересное имя.
– Мы были в Италии, – ответил Вовка.
