Слова Марата могли бы показаться шуткой, если бы не забитое выражение лица, которое Катя читала как открытую книгу. Она никогда не лезла в дела своего мужа, и причина крылась не в ее непонимании, а в том, что это всегда было его личным пространством. Теперь же до нее стремительно доходило, что именно пытался донести муж. Если компания потерпит крах, то Олег Геннадьевич вряд ли выдержит это, а Марат будет винить себя в случившемся до конца жизни.
- Но… Но, подожди… - залепетала Катя, взяв лицо мужа в свои ладони. В темных глазах таилась непередаваемая горечь. - Разве это все? Разве нельзя что-то придумать? Я уверена, выход есть всегда…
- Не в этот раз, — бесцветным голосом произнес Марат, накрыв ладони жены своими дрожащими руками. - Прости, что из-за моего необдуманного решения мы вот-вот все потеряем. И прежде всего мне стыдно именно перед тобой… Обещал золотые горы, а подвел к самому краю…
Отчего-то эти слова ударили больнее всего. Так говорят только те люди, которые уже заранее утратили всю надежду. Так горько смотрят только те люди, которые уже смирились с потерей. Но, разве это конец? Как он может думать о таких вещах, пока они все еще есть друг у друга?
- Марат, ну как ты можешь мне это говорить? - не выдержав, всхлипнула Катя. Ей вдруг стало так обидно… - Как ты можешь опускать руки и говорить, что все потеряно, пока рядом я? Разве мне нужны эти чертовы деньги? Разве я выходила замуж за них? Нет, Львов, ты - мой муж! Мы обязательно что-нибудь придумаем! Найдем необходимую сумму, спасем компанию Олега Геннадьевича… И он тоже обязательно поправиться… Все наладится… Но только прошу тебя, не смотри на меня так, словно прощаешься…
Сумбурный поток мыслей и слов рвался наружу, обрушиваясь на Марата ледяным дождем. Но сейчас ей самой стало невыносимо тяжело. Хотелось сказать все и сразу, лишь бы утешить, дать гарантию того, что этот жизненный этап - всего лишь очередное испытание, которое они должны пройти вместе. Разве не в этом заключалась их клятва друг другу?
Марат
За всю прошедшую ночь ему так и не удалось сомкнуть глаз. Голову одолевали мысли о случившемся, а переживания за отца разрывали сердце. Успокоиться ему удалось только тогда, когда Катя наконец перестала плакать, тихо погрузившись в сон. Он долго смотрел на свою возлюбленную, чье лицо раскраснелось от горьких слез и понимал, что причиной тому был только он. Жена переживала за него, как мать за своего ребенка и это не могло не причинять ему еще большую боль. В какой-то миг Марат даже подумал, что лучше бы Катя отвернулась от него. Лучше бы она собрала свои вещи и разочарованно ушла, отпустив столь жалкого человека, как он. Ее поддержка поистине была чем-то великим и чувствовать себя беспомощным, неспособным защитить даже любимую, не говоря уже о кампании, было противно ему самому.
Поднялся он рано и, не решившись разбудить Катю, бесшумно покинул квартиру. Ему было необходимо заехать в отцовский офис и собрать срочное совещание, чтобы решить дальнейшее положение дел. Большую часть сотрудников, вероятнее всего, придется отправить во внеплановый отпуск, а оставшихся нагрузить ненужной работой. Дальше предстоит разбираться с делами по мере их величины и наступления.
Пятиэтажное здание в стиле модерн находилось практически в самом сердце города и выглядело довольно вызывающе, отбрасывая блики стеклянных вставок стен в глаза прохожим. Еще при строительстве отец Марата вдохновился новыми веяниями Европы и убедил доверенных подрядчиков в воплощении своей задумки.
