Мелочный ублюдок.
— Ой, перестань, Руслан! Тебе самому от себя не противно?! Я жила у тебя, да — это правда. Но я так же убирала у тебя, стирала тебе, готовила… Если ты собрался все считать, то давай и мои труды будем считать!
— За секс тоже мне счет предъявишь?..
— Да пошел ты! — хочется кинуться на него, врезать как следует, но я же знаю теперь, что он в долгу не останется. У меня до сих пор щека болит. К счастью, следа почти нет. — Если ты приехал не за тем, чтобы сказать, что ты позволишь мне хоть иногда видеть Леру, то говорить не о чем.
— О, теперь ты и на редкие встречи согласна? — злорадно усмехается.
— А у меня есть выбор? Ты ее отец, а я… впрочем, ты уже сказал, кем меня считаешь. Но это не значит, что я не люблю Леру. Конечно, я хочу ее видеть.
Он долго втирался мне в доверие, прежде чем так больно ударить. Я могу делать то же самое. Мало ли, вдруг в нем что-то зашевелится…
Ухмыльнувшись, Руслан проходит дальше, в гостиную.
— Хорошо устроилась…
— Ну так что, мы поговорим о наших встречах с Лерой?
— А оно мне надо? Лера про тебя особо и не вспоминает.
Ложь. Подлая ложь. Я в это не верю.
— Тогда тебе нечего здесь делать, Руслан. Сам сказал… мы уже разведены. А у тебя новая женщина. Как она, кстати, отнесется к тому, что к бывшей своей ездишь?
Данное заявление действует на Руслана как красная тряпка для быка. Он бросает на меня остервенелый взгляд, а потом начинает быстро надвигаться, останавливается почти вплотную.
— Ты типа мне сейчас угрожаешь, Женечка?
— Я не угрожаю, — смотрю в упор, а внутри все сжимается. — И если ты подумал, что я хочу найти ее и что-то ей рассказать — ты ошибаешься. Она и сама может обо всем узнать. Не все такие, как я. Она может и следить за тобой…
— Она тупее тебя в сто раз. Ни черта она не будет делать.
— Мы отошли от темы, — шумно выдыхаю и отхожу немного в сторону от этого чудовища. — Что насчет Леры?
— Я подумаю, — высокомерно хмыкает Руслан.
— Ладно, — сдержанно выдыхаю. Может, когда-нибудь у этого ублюдка хоть толика совести проснется, и он привезет ко мне Леру. Да, я настолько в отчаянном положении, что готова ждать. — Что ж, я буду ждать, когда ты… надумаешь. А теперь…
— Что, все за дверь не терпится меня выставить?
— Руслан, чего ты хочешь? — раскидываю руки в стороны. — Ты все мне сказал. Даже больше, чем следовало, чтобы я поняла, как ты теперь ко мне относишься. Поэтому да — я хочу, чтобы как можно скорее ушел. Пожалуйста, — указываю взглядом на выход.
И тут он начинается смеяться, прямо захлебываться смехом, после чего хватает с журнального столика мамину вазу и швыряет ее в стену. Осколки разлетаются по всей гостиной, долетают до моих ног.
Накрыв голову руками, я замираю в шоке.
— Ты… ты совсем, что ли?! — вскрикиваю, когда шок проходит. — Ты что творишь?!
— А что ты сделаешь, Женечка? Заявление на меня напишешь? Знаешь, что я потом тебе сделаю после этого, не считая того, что ты Леру никогда не увидишь, м?
— Т-ты…
— Запомни, — чуть ли не подлетает ко мне Руслан и хватает сзади за шею, притягивая к себе, — моя дорогая бывшая жена — я буду делать, что хочу. И лучше тебе меня не бесить. Если мне вдруг захочется, то я привезу к тебе Леру. Но это только если захочу. Все понятно?
— Д-да…
— Не слышу!
— Да!
Грубо отпустив меня, Руслан отталкивает меня в сторону и направляется на выход. Я не иду его провожать, а когда он хлопает дверью, то опускаюсь на колени и начинаю в слезах собирать осколки вазу, которую обязательно склею. Моя мама, как и я, любила рисовать. Она сама расписала эту вазу. Она напоминает мне о ней. Я обязательно ее склею.
