Из моих уст она слышится несколько иначе, но она достигает своей цели.
— Да мать твою, ты можешь не реветь, никто у нас не умер, чтобы так убиваться.
— Я умерла, слышишь, ты меня убил своей изменой, нас с тобой больше НЕТ!
Максим с силой швыряет стакан в стену, осколки битого стекла разлетаются по коридору, я слышу, как муж рычит как дикий раненый зверь.
— Юль, за что ты так со мной, ведь ты ничего не знаешь, я хотел тебе рассказать все по порядку, и я уверен, ты бы меня поняла. А теперь я не хочу, потому что просто не вижу в этом никакого смысла. Если ты уверена в том, что говоришь, значит так и будет!
Ага проняло, злорадствую я.
Вот и пусть подумает! А мне плевать, пусть знает каково это глотать обидное и не отвечать в ответ. Сколько раз мне прилетало от его мамы и сестры, сколько раз я сносила все их колкости и мелочные замечания. Вот теперь в ответ получите и распишитесь, мой внутренний критик сейчас дико хохочет и ликует.
— Истеричка! — снова доносится до меня из соседней комнаты.
— Ага, не нравится, да? Пусть ты считаешь меня сейчас дурой ревнивой, но я не позволю, чтобы ты крутил свои шашни с Ди у меня за спиной.
Максим входит в детскую и смотрит на меня глазами, в которых слишком много разных чувств.
Смотрю внимательно на Калугина, я шесть лет поддерживала его мужскую самодостаточность, хранила и берегла семейный очаг, заботилась, не ограничивала его общение с друзьями. Была приветлива и мила с его родственниками, хоть не все они мне по душе, особенно его родная сестра.
— Я с дуба? Это ты сейчас про меня сказала? Да сел у меня телефон просто, я его у Сереги потом дома зарядил.
— У тебя Серега отмазка на все случаи жизни, может ты к нему тогда жить переедешь? Пусть он тебе готовит, рубашки стирает, ждет тебя дома вечерами, хотя, о чем я… все равно ты домой только ночевать приходишь. У тебя бизнес стал намного главнее семьи.
— Тебе повезло, я все-таки домой прихожу, но это пока! Если ты будешь продолжать в этом же духе, то мне придется сменить место дислокации. Юля я тебя люблю, мне пофиг закидоны твоей семьи, я нормальный мужик и не кичусь своим положением и статусом, которого достаточно быстро достиг.
И это несмотря на то, что ты не хотела брать мою фамилию, а думала остаться при своей девичьей. Конечно, куда уж нам Калугиным до Федоровых, до вашего высочества и вашего аристократизма, до папы профЭссора и мамы с ее элитным домом моды господ Зиминых. Твоя мать ведь тоже не захотела брать фамилию своего мужа, похоже у вас это семейное.
— Ну давай, давай, раз начал, договаривай уже, ты никогда не любил мою семью. Мы для тебя живое отрицание твоей плебейской натуры.
— Между прочим этот как ты только что сказала, — Максим тычет себя в грудь, — плебей работает не покладая рук, для того, чтобы вы с сыном ни в чём не нуждались! — я вижу как глаза мужа темнеют от гнева, — чтобы не дай бог твоя родня не сказала, что у их доченьки нечего надеть и её туфельки не подходят к новому платьишку.
Я молчу, у меня сбивается дыхание, сердце начинает частить и ухать в груди. Вот так всегда, наши семьи поссорились на нашей с Максом свадьбе, когда стали выяснять у кого круче родословная и кто к какому сословию принадлежит.
Моя мама очень гордилась тем, что она потомственная дворянка, их род вел свое начало от самих Лопухиных и практически во всех поколениях у них не было необразованных и бедных.
