Удивляюсь, что он с намеком на сочувствие заговорил о ребенке. Ну-ну.
- Лера, ну что я могу рассказать о девочке? Ее с Лизой сразу отвели в другой кабинет. Правда, потом и меня перенаправили туда. Устроили чуть ли не очную ставку. Задавали ей вопросы обо мне, о тебе. Типа, знает ли она меня, как меня зовут и тому подобные. Естественно, ничего не выяснили. Но, к счастью, обратили внимание на то, что она на самом деле меня сторонится. Правда, следак сделал свои выводы. Дескать я плохо относился к ребенку, поэтому она так себя ведет по отношению ко мне.
Затем меня обязали провести тест на отцовство. Вот только на кой черт, ведь и так понятно, что она не моя. Но кто слушает. А вот что до тебя, то могут быть неприятности. Фомин, следователь, как бульдог вцепился и чуть ли не с пеной у рта орал, что это подсудное дело. Успокоился только, когда я заверил, что ты остро переживаешь ситуацию. Поэтому не могла психологически перенести момент, когда забирали ребенка. Пришлось даже рассказать, что своих детей у нас нет.
Зря, конечно, я это добавил. Дал повод думать, что ты могла похитить ребенка. Короче дурдом! Изворачивался, как мог. Но в итоге пришлось гарантировать, что уговорю тебя, и ты завтра пойдешь к следователю. Если нет, вызовут повесткой.
Слушаю его рассказ, но мысли только о малышке. Единственное, что сказал Герман, - ее временно определили в Дом малютки. До выяснения всех обстоятельств.
- Мать искать будут? – спрашиваю с двоякими чувствами. Нужна ли такая мать ребенку? Да она и предполагаемому отцу не нужна. А мне? Надо выбросить этот вопрос из головы.
- Конечно будут. Поэтому и просил Фомин срочно явиться и описать ту женщину. А также надеется, что ты подробно расскажешь о ваших «разговорах» с девочкой. Ее пробовала разговорить детский психолог, но не тут-то было. Уткнулась носом в Елизавету и молчит. Говорят, вся надежда на тебя. Тебе ведь она хоть что-то отвечала. Короче, ты должна явиться завтра прямо с утра в участок к следователю Фомину.
- Яров, - говорю глухо, даже зло, - надеюсь, ты не забыл свое обещание, что подключишь Громова к поискам?
- Оно нам надо?! Пусть сами ищут. Это их работа. Наше дело – только сотрудничать со следствием. И хватит заниматься ерундой. Лера, это чужой ребенок. Почему я должен бросить все и разыскивать ее мамашу.
- Герман, ты обещал!
- Ну обещал по глупости. Только не думаю, что это разумно. Да и тебе пора одуматься. Хочешь чужого ребенка? Я согласен взять из детского дома. Любого.
- Герман!
- Ну что, Герман?! Надоела мне эта возня. И вообще, давай договоримся, что мы сделаем только то, что от нас требует закон.
Вскакиваю со стула и, не сдерживая себя, ору:
- А вот мне кажется, что ты не случайно открещиваешься от этого ребенка. Чем она тебе не угодила? Боишься, что откроется твоя измена? Ну и гад же ты, Яров. Так вот значит, как верить тебе на слово? Предатель ты и подлец. Я все больше склоняюсь к тому, что ты изменял мне и что ребенок твой. Но признав это, ты признаешься в измене. А этого ты признать не желаешь. Ведь тогда вскроется вся твоя подлая сущность. Видеть тебя не могу!
Хватаю со стола чашку. И уже готова запустить ее в мужа. Но мою руку удерживает Яна.
- Валерия, тебе надо успокоиться. Ты зря себя накручиваешь. Мы ведь обсуждали с тобой. Пока нет доказательств, не стоит рубить с плеча. Сейчас вы поедете домой. Без ссор, без ругани. И пока не выяснится причастность Германа к рождению малышки, не стоит бросаться голословными обвинениями. Ты меня понимаешь.
