Прежде я поступала именно так?
Не знаю, но сейчас это вряд ли получится.
Впрочем, я постараюсь. Постараюсь задавить ревность и боль, постараюсь узнать его поближе и хоть что-нибудь выяснить о своем прошлом и настоящем. Хоть каплю.
Чтобы знать о том, что меня ждет дальше, и оправдывал ли он когда-нибудь мою любовь.
Приняв решение, я остановилась, ощутив дикую слабость. Нервы. Это все из-за переживаний, которые сегодня мне пришлось перенести.
Сейчас я немного полежу, отдохну, а после обязательно что-нибудь вспомню.
Согнувшись в три погибели, словно пытаясь прикрыть грудь, в которой зияла невидимая рана, я кое-как добрела до кровати. На смену злости, непониманию и страху пришло принятие, бессилие и опустошенность.
Нужно полежать. Это пройдет. Все проходит, рано, или поздно.
Глаза слипались, а едва голова коснулась подушки, как меня просто вырубило. Но может оно было и к лучшему? Может, утром я проснусь, а все случившееся окажется лишь кошмарным сном?
Увы, не оказалось.
Утром меня разбудил стук в дверь и встревоженный женский голос:
– Ваше Величество! Пора умываться, иначе вы опоздаете к завтраку.
Сев на кровати, я сонно потерла глаза, оглядываясь вокруг, но от этого только разболелась голова.
Память так и не вернулась, а чувства не ушли.
И только ЕГО слова продолжали стучать в сознании тысячей молоточков: «Ты королева, веди себя соответствующе».
Собравшись с силами, я убрала покрывало с зеркала, вздрогнув при виде своего отражения, а после ответила:
– Заходите.
В то же мгновенье дверь распахнулась, и в комнату вплыло несколько молоденьких девушек. Все они были в красивых платьях, со сложными прическами, украшенными лентами. Фрейлины – всплыло в памяти слово, и это было очень странно. Выходит, я помню все, кроме себя самой?
В руках у одной из девиц был серебряный тазик с водой, у другой несколько скляночек с непонятным содержимым, а у остальных – какой-нибудь предмет гардероба. Становилось очевидно, что они явились проводить утренний туалет.
Молча, стараясь не пялиться, я поднялась с кровати.
– Ваше Величество, – подошла первая, присев в реверансе и осторожно начала протирать мне лицо тканью, смоченной в теплой воде.
После ее сменила вторая, с зубным порошком, третья с каким-то средством для лица и четвертая, что помогла мне облачиться в нижнюю рубашку.
Затем последовал жесткий каркас для подола, корсет, нижняя юбка, верхняя юбка…
Девушки сменяли одна другую, почтительно кланяясь, и казались заведенными фигурками в часах. И несмотря на то, что я не особо смотрела на них, но одну-единственную все равно узнала.
Вчерашняя гостья спальни короля. Его любовница. Селина.
Когда девушка приблизилась, в нос ударил сладкий запах парфюма, и меня замутило. Да так сильно, что едва не стошнило прямо на нее, хотя, думаю, это стало бы хорошим уроком не лезть в чужие спальни.
И ведь совесть у нее совсем не екнула. Сейчас она стояла и улыбалась так, словно вчера ничего не произошло. Словно я не застала ее в спальне своего мужа за постыдными делами. Словно ее утехи с королем были в порядке вещей. Она даже взгляда не отводила.
Лицемерка.
Плотно сжав губы, я сдержала подступивший к горлу комок тошноты.
Зашедшие в довольно веселом настроение, теперь и остальные девушки хмурились, а в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь шорохом одежды.
Господи, ну как же противно пахнут эти духи. Зачем было выливать на себя столько, что несет даже из дальнего конца комнаты?
