— Я наблюдал. Не более. Переодевалась она в ванной комнате, — последнее все же уточнят.
Этого мне теперь не узнать.
— Если я узнаю, что ты смотришь на мою жену, если ты хоть что-то к ней чувствуешь, то ты нежилец, — говорю серьезно, внутри весь вскипая.
— Вы наверное забыли, что у меня любимая жена и ребёнок.
Это я помню, поэтому его и взял присматривать за Лерой.
— Лишь поэтому ты все ещё на меня работаешь, — заявляю. — Так как нам попасть внутрь?
— Никак, — говорит Виктор спокойным голосом.
Ахринеть не встать.
— Лера, это я, открывай, — решаю я постучаться так громко, что мертвого разбудить можно.
В ответ тишина, что крайне меня раздражает, поэтому я продолжаю долбить дверь в ожидании, когда девушка откроет. Проходит минут пять и мне начинает это надоедать, поэтому я повышаю голос, грозясь, что все равно попаду внутрь.
— Вова… — слышу я тихое. — Вова…
— Что за хрень? Милая, ты в порядке? Ты можешь мне открыть? — ответа не последовало, поэтому я с тревожностью обращаюсь к Виктору. — Неси болгарку, будем спиливать петли.
Помощнику второй раз повторять не приходится, кивнув он быстро идёт вниз, чтобы принести необходимый инструмент.
Меня же бросает в пот. Это так не похоже на Леру. В телефонном разговоре она на меня кричала, грозилась уйти, это значит, что сейчас она должна выйти и устроить мне очередную истерику к которой я по сути был готов. Но я точно не ожидал от неё игнора.
У меня плохое предчувствие, вдруг она решила наложить на себя руки.
Нет! Я ее с того света достану, но от себя не отпущу. Без неё моя жизнь серая, невыносимая, а с ней рядом я начинаю оживать. С ней рядом я хоть что-то чувствую.
— Отойдите, — говорит мне Виктор, но я забираю у него болгарку и делаю все сам, потому что просто не смогу ждать и ничего не делать, когда моя жена видимо в беде.
Чтобы открыть проклятую дверь у меня уходит минут десять. Я весь промокаю, толи от физической нагрузки, толи от нервов, хрен его знает.
Заходя в комнату приходится приглядываться, чтобы увидеть хоть что-то, потому что в комнате наглухо закрыты шторки.
Однако я слышу знакомый вздох в стороне кровати и мгновенно срываюсь.
— Включи свет, — приказываю Виктору.
Когда в комнате становится светлее, то первое что я замечаю это голую спину свой супруги и ее оттопыренные лопатки.
Сразу накрываю ее простыней, пугаясь данного вида. Переворачиваю ее на спину и ужасаюсь тому, что ее кожа бледная и липкая от пота.
Ее глаза, под которыми виднеются синяки полуоткрыты, а губы пересохли.
— Вызови врача. Немедленно, — говорю я обеспокоено.
Не знаю, что мною движет в этот момент, но впервые ощущаю нереальный страх, все тело начинает дрожать, я притягиваю к себе супругу, утыкаясь носом в ее шею и прощу со мной поговорить.
Пусть хоть все уши мне прожужжит. Пусть ругается. Пусть меня даже ударит. Но я хочу видеть свет в ее глазах, слышать звонкий смех.
Я не хочу, чтобы она была такой болезненно беспомощной. Наверное я виноват, что оставил ее одну в таком состоянии, не должен был уезжать, ведь я бы точно не позволил ей ночевать одной.
В этой комнате моей чистой девочке не место, поэтому беру легкое тело на руки и несу в нашу спальню. Лера даже не может держаться руками за мою шею, так сильно она обессилена.
В голове лишь одно слово, описывающее эту ситуацию.
П*здец.
13. Глава 13
Валерия.
Просунувшись этим утром, я понимаю, что до этого момента пребывала в бредовом состоянии.
