Главный борец за семейные ценности и изменщик в одном лице? Чушь какая!
Трясущимися руками беру в руки телефон.
Я умею держать себя в руках, но мысль, что он настолько подлый обманщик заставляет мою нервную систему ходить ходуном.
Именно из-за этого я не могу успокоиться и унять эту дрожь в руках.
Хочу срочно позвонить ему, но потом передумываю. Нет, нельзя, не сейчас. Прежде надо успокоиться и всё ещё раз проанализировать.
К тому же понимаю: если говорить о таких находках, будучи не рядом, это будет очень опрометчиво с моей стороны.
Задавать ему вопрос по телефону, откуда у нас в квартире чужие женские трусы неразумно, потому что он может прервать звонок, получить время, чтобы потом, при встрече иметь возможность выкрутиться.
Нет, нельзя в эмоциях терять шанс выяснить правду. Лучше посмотреть ему глаза, когда буду показывать ему этот предмет, и задавать вопросы.
Пусть муж скажет что-нибудь, что позволит мне исключить мысль о его встрече здесь с другой женщиной.
А поверю я в это или нет, это уже другой вопрос.
– Миша… – как бы мне хотелось, чтобы голос мой звучал уверенно сейчас, но моё волнение, несмотря на все мои старания, отражаются в каждом звуке.
– А?
– Миша… – наконец-то снова произношу, пытаясь сохранить спокойствие.
На том конце провода повисает молчание, словно каждый из нас ждёт, что дальше. Оно кажется мне сейчас бесконечным, словно между нами возникла целая пропасть.
– Ну? Что с тобой? Говори!
– Ты где сейчас? На работе? Уже доехал?
– Да, я на работе. А где ещё, по-твоему, я могу быть? – в его тоне слышится обида и злость, которые были во время нашего последнего разговора.
– А, да. Времени счёт потеряла. Я скоро приеду к тебе.
– Ты же говорила, что не собираешься сегодня приезжать… – удивлён.
– Передумала.
– Хрен вас, женщин, поймёшь! Десять пятниц на неделе, – выговаривает раздражённо.
– Вас, это кого? А кого ты ещё хочешь понять? – не удержавшись, выдаю, стараясь скрыть своё возмущение.
– В смысле…
– Ну ты сказал про женщин во множественном числе, – уточняю.
– Альбина, прекрати! Ляпнул, не подумав. Ты никогда не была дотошной до моих слов, с чего вдруг сейчас стала? А ты, кстати, так и не ответила, что с твоим голосом? Что-то случилось после того, как я уехал?
– Я скоро буду, – больше не хочу разговаривать и кладу трубку.
Понимая, что мне невозможно сейчас ехать за рулём само́й, вызываю такси.
Ожидание занимает около двадцати минут, я хожу по квартире из угла в угол, думая, о том, что надо найти хоть какой-то пакет и убрать эту вещь туда.
В конце концов, не в руках же мне её вести ему в офис?
От представления, что здесь могло происходить, кажется, сейчас вывернет наизнанку.
Трясу головой и гоню из головы навязчивые мысли о двойной жизни моего идеального мужа.
Нет, никак не могу поверить, что Михаил – обманщик.
Как же можно так уметь врать, чтобы я ни разу за всё это время даже не усомнилась в нём и его верности?
Я же не слепая и не глухая. Должны же были быть хоть какие-то предпосылки.
Он никогда не задерживался вечерами на работе до поздней ночи, он даже никогда там не оставался ночевать, несмотря на то, что в отдельном кабинете у него оборудована комната для отдыха. А она, между прочим с душевой кабиной.
Я входила и в кабинет, и в комнату для отдыха без предупреждения. И не было даже мысли, что у него есть другая женщина.
Хоть я и не принюхивалась, но ни запаха чужих духов, ни волос на пиджаках, ни губной помады на рубашках тоже не было.
