- Ну всё - всё, - муж гладит меня по волосам, успокаивая. – Не будем пока говорить об этом, если ты не хочешь.
- Никогда, - шепчу я, всхлипывая. – Мы не будем говорить об этом никогда.
- Хорошо, - соглашается Давид с печальным вздохом.
Кое как мне удается успокоится и привести себя в порядок. Но даже проснувшаяся Даша замечает, что я расстроена.
- Ты плакала, - она тычет пухлым пальчиком в мое зареванное лицо.
Косметика немного исправила дело, но глаза все равно остались красными и припухшими.
- Мне приснился страшный сон, - говорю я, чмокая дочку в носик.
- Не бойся, в леальности чудовищ нет, - успокаивает меня дочка.
Этими словами я недавно утешала ее после кошмара.
Ох, золотце мое! Боюсь, в реальности все-таки есть чудовища. Страшные и бессердечные.
Надеюсь, твое сердечко не попадет в лапы одного из них. И ты в отличии от меня будешь счастлива.
16. 16
После утреннего разговора с Давидом я чувствую себя потерянной. Это вообще наш первый конфликт. И мне крайне не понравилась тема, поднятая мужем.
Входя в двери нашего офиса, я натягиваю на лицо приветливую улыбку. Незачем кому-то постороннему знать о моих проблемах.
До начала рабочего дня полчаса, и моего секретаря еще нет на рабочем месте. Так что я сама делаю себе кофе и иду в кабинет.
Хочу успеть покопаться в отчете, который не понравился Герману. Но посидеть в одиночестве мне не удается.
В дверь стучат, а после моего разрешения в кабинет заходит Карим.
Я удивленно поднимаю вверх брови. Не одна я решила приступить к работе пораньше.
- Я хотел поговорить с тобой, если позволишь, - Карим садится на стул для посетителей рядом с моим столом.
Он как всегда выглядит бодрым и свежим. Никогда не видела его одетым небрежно. Всегда стильные костюмы и легкий запах дорогого одеколона. Карим красивый молодой мужчина. Восточный разрез темных глаз придает его лицу выразительный акцент, обращающий на себя внимание.
- Конечно, - я вежливо улыбаюсь.
От этого человека я ни разу дурного слова не услышала. Со мной он всегда был подчеркнуто обходителен. Удивительно, как они сработались с Германом. Тем более, я знаю, что кроме бизнеса их связывает еще и дружба.
- Мне жаль, что фирма Давида попала в такую сложную ситуацию, - говорит Карим. – И я думаю, ты не виновата в этом. По отчетам видно, что ваш директор скрывал от вас истинное положение дел.
Приятно слышать, что кто-то не считает меня причиной всех бед мира.
- Спасибо за поддержку, но все-таки мне стоило лучше контролировать работу нанятого сотрудника.
Карим понимающе улыбается.
- И мне жаль, что тебе приходится терпеть нападки Германа, - друг бывшего мужа смотрит на меня с сочувствием. – Когда я работал с долгами по вашей фирме, я надеялся, что все сделаю сам, и вам с Германом не придется общаться.
Я напрягаюсь. Нервно стучу по столу зажатой в пальцах ручкой. Мне совсем не хочется говорить о Германе и его поведении.
- Он очень сильно обижен на тебя, - продолжает Карим, игнорируя мою реакцию. – А Герман из тех, кто не умеет прощать. Сложный человек… ты знаешь, что мы братья?
Что? Смотрю на Карима в полном шоке.
- Как это? – спрашиваю растерянно.
Они ведь совсем не похожи. Как день и ночь.
- По матери, - добрая улыбка Карима становится грустной. – Значит он не говорил тебе… что ж, он не в восторге от этого факта и всегда предпочитал скрывать правду.
У меня это в голове не укладывается.
Я знакома с отцом Германа. Степан Маркович - молчаливый и суровый мужчина. Это уже не важно, но наш брак с Германом он не одобрил. Я знаю, что он даже отговаривал сына. Старший Воецкий приехал на свадьбу, скупо поздравил молодоженов и даже не остался на банкет. Больше я его не видела.
